Возмездие королевы Виктории
Шрифт:
– Держи, - приказал главарь, ткнув чемодан в руки Тони, неохотно принявшему его обратно.
– Топай с ним вперед… Хорхе, ступай с ним. Отправь его в кабину. Давай выводить людей.
Тони, понукаемый тычками пистолета Хорхе, принялся пробираться сквозь бурлящую толпу облаченных в бурнусы паломников. Влажные темные глаза в страхе таращились на него, птичьи голоса чирикали какие-то непонятные реплики. Пистолет неуклонно подгонял Тони вперед. В дальнем конце салона пара туалетов обрамляла дверь кабины, охраняемую еще двумя кубинскими арабами, являвшими взору разительнейшие контрасты. Правый, с которым заговорил Хорхе, был худощавым коротышкой с миниатюрными ступнями. Зато макушку его напарника отделяло от пяток шесть футов с лишком, а ботинки смахивали на водные лыжи. Большую часть лица дылды окутывала ткань, открывая взору лишь голубые глаза и полоску смуглой кожи.
– Сюда, -
И сразу же вслед за тем события замелькали неистовым калейдоскопом. Дожидавшаяся за порогом горстка людей в красной форме, вооруженных разнообразными инструментами, - от молотков до гаечных ключей, - тотчас же ворвалась в приоткрывшуюся дверь и обрушилась на террористов. Благодаря внезапности нападения им удалось взять верх в короткой схватке. Двое ошеломленных кубинцев тотчас же рухнули на пол, а сильные руки нападающих выхватили у них оружие. Тут бы все и кончилось, если бы не вмешательство рослого террориста. Остановив атакующего выставленным поперек горла предплечьем, тотчас ударил ему коленом под дых. Гаечный ключ еще не успел выпасть на пол из ослабевших пальцев рухнувшего в беспамятстве человека, а бандит уже переместился. Свирепо врезав одному нападающему прикладом по черепу, тут же развернулся, пнув другого в челюсть снизу-вверх. Тони даже не успел дернуться или подумать об участии в короткой яростной схватке, как та окончилась, дюжий победитель угрожающе замахнулся автоматом над грудой стенающих тел и выжидательно обернулся к Тони, будто надеялся разделаться на десерт и с ним.
– Como puede ver, yo no estуy haciendo nada, nomas estуy viendo [8] , - с надеждой улыбнулся Тони, прижимая чемодан с деньгами к груди. Любезные его сердцу браки и брейгели отступили в недосягаемые дали. Террорист склонился вперед, будто намереваясь причинить напоследок еще парочку увечий, но был остановлен сердитыми криками и воплями боли, сопровождавшими продвижение еще двух террористов, проталкивавшихся сквозь толпу пассажиров. Седовласый - видимо, главарь - оценил ситуацию с первого же взгляда, и навел порядок, резко бросив несколько приказаний. Тройку стонущих, толком не очнувшихся нападавших - очевидно, экипаж самолета - втолкнули обратно в кабину вместе с Тони и его чемоданом денег. Вошедший вместе с ними стражник встал спиной к закрытой двери, подергивающимся автоматным дулом угрожая всем одновременно, и с подкупающей искренностью прорычал:
8
Как видите, я ничего не собираюсь делать, я просто смотрю. (исп.).
– Tengo ordenes de matar a cualquiera persona que me de molestias [9] .
– Te creemos, te creemos [10] , - ответил Тони, опустив чемодан и поворачиваясь к мычащим от боли пилотам. Ближайший - круглолицый, розовощекий мужчина с редеющей шевелюрой - открыв налитый кровью глаз, испустил жуткий стон.
– Он говорит, что убьет всякого, кто попробует рыпнуться снова, - весело поведал Тони.
– Это ясно и без переводчика, приятель.
– Потрогав челюсть, пилот угрюмо оглядел ладонь: нет ли следов крови.
– Вы кто?
9
Скажи, что я прикончу всякого, кто будет мне досаждать. (исп.).
10
Как прикажете (исп.).
– Тони Хоукин, ФБР, - что прозвучало весьма внушительно.
– Что ж, везет вам. А я Джон Уотербери, второй пилот. Это выкуп?
– Да.
– Слава Богу, хоть какое-то облегчение. Эти психи готовы были перестрелять нас, иначе я не позволил бы капитану уговорить нас попытаться ломануться отсюда. Ну-ка, помогите мне заняться им, что-то вид у него скверный. Уолдо, достань-ка аптечку.
Бортинженер Уолдо, худой, мрачный человек - имевший вполне веские основания для мрачности, если не для худобы - под бдительным взором охранника достал нужный ящичек, заметив:
– По-моему, ему вовсе худо, Пузо.
Должно быть, Уотербери привык к своему прозвищу, потому что без малейших протестов быстро и искусно занялся ранами командира - массивного, как отставной футболист, мужчины средних лет, без сознания распростертого на полу. Дыхание с хрипом вырывалось из груди капитана, кровь струйкой сбегала из ужасной раны на скальпе. Пузо быстро обработал рану, наложил ватный тампон и забинтовал голову пострадавшего, после чего раздавил ампулу с нашатырным спиртом у него под носом. Едкие пары аммиака ударили по обонянию капитана, ноздри его затрепетали, и глаза тотчас распахнулись. Оглядев всех присутствующих, он уставился на Тони, будто сбитый с ног, но готовый ринуться в игру полузащитник.
– Я капитан Стерлинг Хейкрофт, командир этого самолета. А вы кто?
– Хоукин, из ФБР. Я доставил деньги.
– Мы уж беспокоились, что они могут не дойти. Это отчаянные типы.
– Должно быть, наши поняли это с самого начала, иначе деньги не собрали бы настолько быстро.
– А эта горилла позади вас говорит по-английски?
– поинтересовался Хейкрофт, не меняя интонации и не глядя на стражника.
– Понятия не имею.
– Было бы недурно узнать. Следи за ним, Пузо, и дай мне знать, если он дернется или поморщится, потому что я собираюсь через минуту выйти отсюда и сообщить главному террористу, что этот головорез не только вылитый Кастро, но и широко известный коммунистический гомосек и извращенец, которого ненавидят любители животных всего цивилизованного мира.
– Он числится в картотеке ФБР как опасный коммунист, - с энтузиазмом подхватил Тони, - да и Американское общество защиты животных тоже не спускает с него глаз.
– Не пересаливайте, Хоукин. Пузо?
– Дернулся чуток, когда ты помянул имя сам-знаешь-чье, но в остальном вид у него скучающий. Ковыряет в носу и проявляет больше интереса к сокровищам, чем к разговору. У меня складывается впечатление, что он либо не бум-бум по-английски, либо величайший в мире актер.
– Примем за рабочую гипотезу, что он нас не понимает. Вы не могли бы ввести нас в курс дел, Хоукин? Все радиопереговоры шли по-испански, а когда мы сели, они выдернули один из блоков радиостанции. Нам только-то и ведомо, что нам разрешили посадку в Даллесе, и если бы выкуп не прибыл к моменту посадки, нас бы расстреляли. Больше ничего.
– Вот он у меня тут, - Тони похлопал по чемодану.
– Два миллиона новенькими зелененькими. Сейчас высаживают пассажиров, а экипаж, вынужден с прискорбием сообщить, собираются удержать в заложниках.
– Ничего другого мы и не ждали, - хмуро кивнул Хейкрофт.
– Ну, по крайней мере, пассажиры выгрузятся. Как я вижу, баки заправляют… вам известен пункт назначения?
– Нет, об этом они не обмолвились ни словом.
– Ладно. Когда вернетесь в ФБР, скажите, что…
Его срочное сообщение осталось недосказанным. Дверь распахнулась, и просунувший в нее голову террорист ткнул пальцем в сторону Тони.
– Venga aquн, policia, y no se le olvide lo contante sonante [11] .
Тони поспешно подхватил чемодан.
– Я должен идти. Я доложу о ситуации. Уверяю вас, будет сделано все возможное.
Эта информация почему-то не преисполнила сердца членов экипажа радостью. Они лишь молча проводили взглядами Тони, покидающего их в заточении. Просторные салоны уже почти опустели; о поспешном исходе пассажиров свидетельствовали лишь раскиданные апельсиновые корки, шали да несколько потерянных в спешке туфель. Последних причитающих пассажиров как раз выталкивали в дверь. Но куда более громкие причитания доносились из задней части центрального салона, где не меньше дюжины миловидных девушек в красно-белых платьях до пят сгрудилось, цепляясь друг за друга, под бдительным присмотром террориста с пистолетом. Как только вытолкнули последнего пассажира, девушки заверещали еще пронзительнее и повалили на стражника, толкая его назад. Он поневоле попятился под их напором, и одна из девушек, то ли более проворная, то ли более отчаянная, чем остальные, воспользовалась случаем, чтобы грациозно, как лань, перескочить через ряд сидений и обогнуть громилу с фланга. Когда она мчалась мимо, приподняв подол до колен, Тони успел мельком разглядеть сердитое, но все-таки очаровательное лицо, и мелькающие, не менее привлекательные ножки. По золотым крылышкам, украшающим ее красную шапочку, Тони понял, что все эти девушки - стюардессы, члены оставленного в заложниках экипажа. Остановившись перед террористами у выхода, вырвавшаяся стюардесса с видом обвинителя устремила на них указующий перст.
11
Иди сюда, полицейский, да не забудь проклятые наличные. (исп.).