Возмездие
Шрифт:
Но стоило мне акцентировать на этом внимание, как он сразу же раскололся, не рискнув отпираться. Удивительное, все-таки, у него было чутье.
Андреев сознался, что его направил ко мне Дёмин именно с целью определить, являюсь ли я настоящим медиумом, или это лишь мой сценический образ. Поскольку ничего конкретного от источников в полиции они узнать не сумели, а московская элита, что прибегала к моим услугам, свои секреты хранить умела получше многих, то и делать выводы им пришлось самостоятельно.
Капитан покаялся, что сразу же ощутил в моем присутствии какое-то странное напряжение, но не придавал ему особого значения. Однако,
Кстати, труп участкового на моей съемной квартире и вызов наряда тоже оказалось делом поганеньких рук этой парочки. Я, в принципе, и без его признания подозревал это, но получив вполне зримые тому доказательства, едва сумел удержать себя, чтоб не взорваться. Капитан даже перестал рассказывать, испугавшись вспышки моего гнева, и мне пришлось взять паузу на несколько минут, чтобы не прикончить подонка раньше, чем он того заслуживал.
Итак, если отбросить все то, что уже было мне известно, выходило следующее. Над каким делом работал Свиридов, мой пленник не знал. Слишком уж мелкой сошкой он оказался, обычный посыльный полковника для грязной работы. Но зато он прекрасно знал, что Дёмин — это не верхушка пищевой цепочки, и что над ним тоже кто-то сидит, отдавая приказы и поручения. По сути, на этом его знания ограничивались. Больше ничего интересного услышать мне не удалось.
Больше всего времени я потратил на расспросы о полковнике. После долгой работы непосредственно с мыслями и образами в разумах мертвецов, получение информации посредством простых слов казалось мне чем-то до невероятности ущербным и неполноценным. Поэтому спрашивать приходилось крайне дотошно, вызнавая даже самые мелкие и незначительные детали, о существовании которых сам Андреев уже позабыл.
И продолжалось это достаточно долго, пока я не посчитал, что капитан мне больше не нужен. Прощались мы с ним, можно сказать, на оптимистичной ноте. Я спросил, верит ли Андреев в чудеса, и не желает ли он попытаться вернуться с того света, а затем закатал рукава и принялся за него всерьез. Я выплескивал всю ту мерзкую гниль, что зрела и нарывалась внутри меня, отравляя своим ядом само существование. Она требовала выхода, и щедро изливал ее, пока она не пожрала меня всего. Видимо, именно так погано и отвратительно и выглядит жажда мести…
Что ни говори, а мы, некроманты, крайне живучий народец. Андреев держался очень долго, и даже когда он испустил свой последний вздох, прикрыв рваными веками опустевшие глазницы, я еще чуял, как внутри него живет и пульсирует чужой дар.
Жажда есествоиспытателя требовала от меня проверки догадок еще с тех пор, когда я повстречал того одаренного в «Матросской тишине», и теперь я честно пытался накормить Силой растерзанный труп собрата по проклятью.
Но как бы я ни старался, сколько бы энергии ни вливал, какими бы методами ни пробовал воззвать к чужой сущности, всё было тщетно. Я не сумел добиться от мертвеца ни тишайшего отклика, ни малейшей реакции.
Вспоминая свою остановку сердца в больнице и дальнейшее пробуждение, когда меня коснулась дымка Силы, я надеялся, что при достаточном количестве энергии смерти я смогу воскресить Андреева. Это стало бы самым лучшим подтверждением того, что
Но то ли я слишком сильно усердствовал в процессе его умерщвления, то ли его дар был слишком слаб и ничтожен, чтобы вернуть своего хозяина к жизни, однако растерзанный кусок мяса так безмолвным мясом и остался.
Теперь же, не получив результата в своем эксперименте, я собирался сжечь тело этой мрази и запихать обугленные останки так далеко, куда даже археологи не доберутся спустя столетия. Ревнивая агрессия моего собственного дара по отношению к конкуренту никуда не делась, и всё моё нутро прямо-таки дрожало от необходимости растоптать и уничтожить любые проявления чужой потусторонней сущности, даже если она такая слабая.
Марионетка, сидящий на месте водителя, выкрутил руль влево, загоняя машину во дворы, чтобы объехать наглухо перекрытый правоохранителями участок дороги. Тут, несмотря на вполне еще рабочее время, обе стороны дороги были беспросветно уставлены припаркованными автомобилями. Так что нам пришлось сильно снизить скорость, чтобы не зацепить чей-нибудь транспорт, и буквально ползти между двумя разноцветными металлическими вереницами.
Откинувшись на дурманяще пахнущие свежей кожей великолепные сидения, я стряхнул едва заметную пылинку с рукава своего нового кашемирового пальто. Сафаров оказался крайне ценным для меня приобретением, и теперь благодаря его богатству я мог позволить себе жить, как и до всех произошедших со мной злоключений. Даже еще лучше.
Немного стыдно признавать, но те немногочисленные активы Сафарова, что находились в России, превышали всё моё состояние в лучшие годы в десяток раз. А если присовокупить к этому всё зарубежное имущество, на его родине, в Европе, Америке, Азии… да у него чуть ли не в каждом уголке света было по дому или хотя бы квартире! То можно было смело сказать, что Тугай оказался состоятельнее меня в неисчислимое количество раз. Но теперь, когда он стал покорным покойником в моей армии, все его состояние принадлежало лишь мне одному.
Впрочем, особой нужды в деньгах я не испытывал, поскольку мои тысячи легионеров не требовали за своё служение оплаты, а всего остального, что могло бы мне понадобиться, уже нельзя было купить за деньги.
С тех пор, когда счет в моем мертвом войске пошел на десятки тысяч, я ненароком обвалил рынок нелегального вооружения в столице. Львиная доля в этом грязном бизнесе принадлежала Золотой Десятке, и я без малейших раздумий изъял весь их товар, вооружив столько зомби, сколько было возможно.
А свято место, как известно, пусто не бывает. И как только из продажи пропали едва ли не все стволы, в Москву со всех сторон хлынули другие предприимчивые дельцы, везя с собой трофеи былых мировых конфликтов. Самый плотный оружейный трафик был с юга — с нашего Кавказа и соседнего Еревана. Везли всё, до чего могли дотянуться, не взирая на стократное ужесточение досмотра на въездах в город. Хотя нужно сказать, что это «всё» было образцами не самого лучшего качеств. В большинстве своем гранаты, тротиловые шашки, фугасные взрыватели и старенькие тронутые ржавчиной автоматы. Изредка попадались мины, но в большинстве своем они были противопехотными. Найти что-нибудь более серьезное, например, РПГ, винтовки или пулемёты калибром покрупнее, было практически невозможно.