Возьми меня на поруки
Шрифт:
— И чего ты смеешься? — возмутился парень и легонько хлопнул меня злосчастным зонтиком по ягодицам. — Чего смеешься? Ведь все из-за тебя. У меня раньше и в мыслях не было приставать на улице к маленьким девочкам.
Я театрально плюхнула одну руку на грудь и взмолилась:
— Ах, простите, сударь, что так дурно на вас влияю.
Он выкинул зонт в урну и обнял меня за талию:
— Это называется женское коварство. Я-то думал, что прививаю полезные привычки милой скромной девочке, а оказалось, что перевоспитывают
— У меня и в мыслях не было тебя воспитывать.
— Я знаю.
Глеб поцеловал меня нежно-нежно, а я прижалась к нему всем телом.
— Как ты думаешь, когда нам будет можно второй раз? — мне было неловко спрашивать, но любопытство распирало.
— Наверное, лучше подождать, — сказал он без капли уверенности. — Ну, хотя бы до завтра.
И мы подождали. Почти. Часов до трех утра. Второй раз оказался даже лучше, чем первый, а утром случился не менее волшебный третий раз. И мне даже удалось попрактиковаться в откровенных ласках. А потом мы снова долго лежали в постели, сжимая друг друга в объятьях.
— Я должна тебе кое в чем признаться, — сказала я, набравшись храбрости.
— Слушаю!
— Не уверена, что в ближайшие две недели мне удастся закрутить с кем-то роман. Я с самого детства очень тяжело привыкаю к новым людям. Тем не менее мне хочется, чтобы ты выиграл пари, потому у меня есть одно предложение. Давай просто договоримся с кем-нибудь, чтобы он пару месяцев изображал моего парня.
— Интригующее предложение, — хмыкнул Глеб. — Но и мне есть в чем признаться. С некоторых пор меня прямо трясет, когда я вижу рядом с тобой других мужчин. К примеру, в пятницу я весь вечер боролся с желанием придушить Белова. А ведь он мой друг.
— Хм… а вчера ты довольно спокойно дожидался другого своего приятеля, — напомнила я.
Глеб улыбнулся:
— Это был воображаемый друг. Мне хотелось провести вечер с тобой, вот я и пообещал тебе свидание вслепую.
— То есть ты с самого начала собирался меня соблазнить?
— Подожди! — он шутливо нахмурился. — Вообще-то, это ты затащила меня в постель. Забыла? Я и не предполагал, что ты с порога начнешь раздеваться.
— Так я и поверила! — я изобразила возмущение, но, на самом деле, внутри меня все клокотало от радости. — Значит, ты ревнуешь… Но почему?
Ужасно хотелось, чтобы он сказал, что я ему нравлюсь. Но Глеб только плечами пожал:
— Понятия не имею. Но даже если какой-то парень будет лапать тебя только для виду, боюсь, мне захочется его убить.
— И что же нам теперь делать с пари?
— Даже не знаю, — Глеб демонстративно задумался. — Есть, конечно, одна идея, но не уверен, что она тебе понравится.
— Боже! Что за идея? Выкладывай!
— Я сам мог бы побыть твоим парнем.
— Понарошку?
Он плотоядно ухмыльнулся и погладил меня по бедру:
— Ну как сказать…
48
После
Из сотой по счету серии приятных флешбеков меня вывел именно вопрос начальницы:
— Ксения Витальевна, вы идете обедать?
— Да, конечно! — я тряхнула головой и поднялась из-за стола.
Начальница обрадовалась (она любила компанию), поправила прическу и довольно бодро зашагала в столовую. Я, как верный паж, засеменила за ней. Эх, быстрей бы вечер! Быстрей бы снова увидеть Глеба.
— Отлично выглядите, Татьяна Борисовна! — поприветствовала начальница женщину, хлопочущую на раздаче. — Чем сегодня будете нас потчевать?
Все работники кухни вдруг замерли и уставились на нас. А сама Татьяна Борисовна глупо захихикала:
— Гречкой будем потчевать, с мясом, — она тут же достала откуда-то уже приготовленную порцию и заботливо посыпала ее укропом.
— Берите сначала вы, — вежливо уступила мне очередь Римма Федоровна.
Я протянула руки к тарелке, но Татьяна Борисовна сразу побагровела и отодвинула ее от меня:
— Это не для вас, Ксения Витальевна. Для вас — вот, — она взяла со стола другую тарелку и быстро наполнила ее кашей. — Кушайте, не обляпайтесь.
— Спасибо! — меня немного покоробила разыгравшаяся сцена, но я почти сразу выбросила ее из головы.
Мы с начальницей взяли себе вилки и сели за один из свободных столов. Тут же откуда-то прибежал директор и занял место неподалеку от нас. Он ничего не ел, только немного нервно отхлебывал компот из высокого стакана и прожигал Римму Федоровну взглядом. Впрочем, глазел на нее не он один. Я вдруг с удивлением отметила, что все вокруг побросали свои дела и следят за моей начальницей. Что бы это значило?
Римма Федоровна съела примерно половину порции, а потом, придвинувшись ко мне, спросила сдавленным шепотом:
— Ксения Витальевна, а вам не кажется, что наш директор как-то странно на меня смотрит?
— Кажется, — кивнула я. — Он и правда скоро прожжет в вас дыру.
— Может, он в чем-то меня подозревает?
— Вас? — я даже рассмеялась. — Да в чем вас можно подозревать? В нечестном судействе очередной игры КВН?
Римма Федоровна съела еще пару ложек каши, а потом уставилась на директора с раздражением: