Возьми удар на себя

Незнанский Фридрих Евсеевич

Она на секунду нахмурила светлые бровки, но тут же снова улыбнулась.

— Вполне достаточно правдиво отвечать на вопросы, — ответила Романова, внимательно наблюдая за Настей. Но девушка только кивнула, не выдав никакой дополнительной реакции. Мол, слушаю вас!

— Судя по всему, вы уже в курсе насчет того, что случилось с вашей подругой?

— Ну да, конечно! — Слово «подруга» по отношению к Крутицкой, которая была ее старше наверняка почти в два раза, Настю ничуть не смутило. — Знаете, Аля так переживает, просто ужас. Она ведь столько готовилась к этому банкету, один только макияж я ей, наверное, часа два делала, представляете?

— Значит, она знала, что ее бывший

муж там будет и… вынашивала по отношению к нему какие-то планы? — немедленно среагировала Романова. Но Настю это опять не смутило.

— Конечно, знала! А иначе с какой стати ей было идти на выставку, если ей эта живопись вообще по фигу? Ой, простите… Я хотела сказать, что на картины Але вообще наплевать… То есть…

Она наконец немного покраснела, обнаружив, что запуталась, пытаясь выразить свою мысль.

— Я поняла, — поспешила Галочка на помощь. — Похоже, живопись оставляет Альбину Викторовну равнодушной.

— Во-во! — обрадовалась ее собеседница. — Я так и хотела сказать.

— А что за планы тогда были у вашей… подруги на тот вечер?

Только сейчас Настя отчего-то немного замялась, а в ее глазах мелькнула растерянность, которую она тут же пояснила:

— Тут нужно немного раньше начать, чтобы было понятно…

— Я с удовольствием послушаю, — кивнула Романова, подумав, что девочка всем хороша, кроме одного: речь у нее не слишком развита… Интересно, на чем именно прожженная баба Крутицкая сошлась с Настей? Вроде бы ничего общего между ними не только нет, но и быть не может. Впрочем, довольно скоро ответ на этот вопрос стал для Галочки ясен: Крутицкую в театре, мягко говоря, не любили. Все, кроме директора, который относился к ней, как выразилась Настя, «очень-очень хорошо». С остальными эта обладательница «замечательного», как выразился Пазов, характера умудрилась рассориться в той или иной степени. Одного взгляда на Настю хватало, чтобы понять: вот с гримершей-то как раз рассориться невозможно вообще, поскольку у нее, в отличие от Альбины Крутицкой, характер и впрямь замечательный без всяких кавычек!

— Знаете, — Настенька постепенно все-таки разговорилась, — Альбине всю жизнь ужасно не везет, ну просто ужасно… Хотя поклонников у нее много, но все это не то…

Галя отметила, что наверняка Настенька так говорит, да и считает, со слов самой Крутицкой. А та, вздохнув, продолжила:

— Вот ведь правильно, получается, говорят «не родись красивой, а родись счастливой». Это как раз про Алю! Ну ей же ужасно это обидно, и любому бы было обидно на ее месте! Ну и потом, когда она узнала про своего мужа, что он стал богатым, стало еще обиднее. Она же сама от него ушла, получилось, что зря!

В этом месте Галя сочла необходимым кивнуть.

— И что же она предприняла, когда это узнала?

— Да ничего особенного! — махнула Настя рукой. — Просто от обиды решила, что во всем виновата его новая жена… Она мне рассказывала, что он… ну бывший муж… Он с ней очень хорошо говорил, как будто и не было никакого развода, представляете? Аля сказала, что если бы он не был женат, наверняка бы у них все закрутилось по новой! Представляете?

Вот этого-то как раз Романова и не представляла, поскольку от Нинель Каплер слышала немного другое: что Альбина уверяла всех вокруг, будто у них с Сергеем «все по-новой» уже закрутилось.

— Это вам кто-то из наших сказал? — Вопрос Настеньку ничуть не смутил. — Ничего удивительного, потому что Аля нарочно всем это говорила, чтобы не думали, будто все подряд ее бросают и она никому не нужна! Я одна только и знаю, что было по правде… вправду.

— И что же там было «по правде»? — серьезно спросила Галя.

— Ничего особенного

и не было! Аля просто решила от своей обиды этой… ну его нынешней жене… нервы потрепать! Так и сказала: «Я ей устрою веселый банкетик! Повисну на Сережке как пиявка, пусть и она побесится, не все же мне локоток кусать! Я Сережку знаю, он деликатный и отлуп мне дать, да еще на глазах своих знакомых, не решится. А там — кто знает? Может, так поссорятся, что и вовсе расстанутся, и тогда…»

Настенька замолчала, и Романова подтолкнула ее:

— И что тогда?

— Не знаю, — честно призналась девушка. — Аля не говорила, что тогда. Но я сама догадалась: наверное, она все-таки на что-то такое надеялась… Может, и не зря, верно? Теперь уже не узнаешь!

Настя горестно вздохнула и совершенно по-бабьи покачала головой:

— Такое горе… Аля так переживает, плакала даже… Мне кажется, она была уверена, что обязательно добьется, чтобы он к ней вернулся.

— Почему вы так думаете? — недоверчиво поинтересовалась Романова.

— Потому что так, как Аля плакала, бабы только по своим мужикам воют — вот почему! Я видела, у нас в деревне сколько мужиков помирало — все так выли…

Девушка внезапно спохватилась и, вспыхнув, умолкла. Очевидно, проговариваться насчет своего деревенского происхождения в ее намерения не входило.

— А откуда вы родом? — поинтересовалась бестактная Галя.

— Из Башкирии… Только я давно уже в Москве, и с пропиской у меня все в порядке. У меня тут тетка живет… А в Москве я пять лет… почти шесть живу.

— Сколько же вам лет? — удивилась Романова.

— Двадцать шесть! — гордо ответила Настя и посмотрела на свою собеседницу с видом победительницы: девушке явно нравилось, что все ее принимают за несовершеннолетнюю, а когда узнают, сколько ей лет на самом деле, таращатся, открыв рот, — в точности как эта оперативница.

Спустя полчаса Галочка Романова покидала театр, запасшись предварительно домашним адресом фотохудожника, сотрудничавшего со здешней труппой.

Александр Борисович Турецкий оказался прав: фотохудожник здесь был один и постоянный, хотя в штате не числился, а получал гонорары за каждую серию снимков по спектаклям. Все бы хорошо, но после разговора с Настенькой уверенность капитана Романовой в том, что убийцей скорее всего является Альбина Викторовна Крутицкая, сильно пошатнулась. Отчего-то она интуитивно доверяла мнению и, соответственно, рассказу уроженки Башкирии. Артисткам — в том числе и понравившейся ей Нинель Каплер — доверяла не слишком, а вот Настеньке — вполне… И если все так, получалось, что в данном случае тянут они «пустышку». И радовать это не могло никого: лично ей, Гале, работать по версии— «пустышке» не доводилось уже давно.

«Живописцы, окуните ваши кисти…»

В то время как Александр Борисович Турецкий общался с вдовой убитого, его подчиненный Валерий Померанцев проводил время куда более познавательно: так уж вышло, что до сих пор ему не приходилось тесно сталкиваться с представителями современной братии живописцев. И единственная ассоциация, которую они у него вызывали, была разве что строчка из известной песни Булата Окуджавы, которую во дни его юности распевали почти в каждом доме.

Конечно, Валерий мог вызвать авторов роковой выставки, Евгения Расина и Игоря Кима, вместе с их подружками в прокуратуру — хоть всех вместе, хоть по одному. Однако для начала он всегда предпочитал понаблюдать свидетелей, проходивших по тому или иному делу, в их естественной среде. Ну а поскольку оперативников, на профессионализм которых можно было положиться, катастрофически не хватало, Померанцев почти всегда эту часть работы делал сам.