Возможность ответа
Шрифт:
И все же... Я выкрутил два винта и вытащил направляющую втулку из камеры ИСЭУ. Теперь камера стала намного больше. И тогда уже без колебаний я вставил в нее собственный палец и второй рукой нажал на кнопку пуска.
На экране индикатора возник сложнейший луч - серый с многочисленными желтыми и черными переходами. И все же - сомнений не оставалось - это не был луч живого...
12
На складе, куда Суслик позволил мне заходить после того, как я починил вышедший из строя аппарат, пылилось немало деталей, которые мне пригодились для нового миниатюрного ИСЭУ. В его конструкцию я ввел изменения и
Одновременно я составлял математическое описание вирусной частицы. Для этого пришлось провести дополнительные опыты. Я составил три формулы частицы: полную - в белковой оболочке; частичную - для "невидимой" фазы вируса, когда он существует в клетке только как "чертеж"; измененную - для кристаллизованной частицы. Я наткнулся на удивительную закономерность - во всех трех формулах соблюдались одни и те же взаимоотношения частей, хотя в первом случае, как "утверждал" луч ИСЭУ, вирус был живым, а в третьем неживым. Некоторые участки формул повторялись полностью. Эти закономерности я отразил в уравнении. Некоторые части его были мне хорошо знакомы по тем уравнениям, которые я составлял раньше. И хотя тогда я еще не мог знать, какое значение в моих поисках займет это уравнение, мной почему-то овладело состояние напряженного ожидания. Это было проявлением удивительнейшей интуиции...
Я несколько раз обращался к профессору с просьбами о посещении импунов. Всякий раз он переносил визит к ним "на завтра".
Однажды, проходя по коридору лабораторного корпуса, я услышал из-за одной двери знакомый голос. Мгновением позже проанализировав сигналы, я определил, что это голос импуна Тагира.
Я попытался открыть дверь обычным способом, поднеся руку к индикаторной щели и произнеся слова пароля, но ничего не добился. Дверь была усилена специальной прокладкой, и поэтому мне было плохо видно сквозь нее. Силуэты людей и очертания предметов расплывались. Показалось - кто-то лежит на кушетке, кто-то над ним склонился. Я постучал в дверь. Тотчас в верхней ее части засветился квадратик - это включилась телекамера. Теперь меня видели изнутри - на телеэкране. Открылась переговорная решетка, и я услышал голос профессора:
– Что вам угодно, док?
– У вас находится Тагир: Хочу повидаться с ним. Вы обещали, - напомнил я.
– Здесь нет никакого Тагира, дорогуша. Вы что-то напутали, голубчик.
"Он может не знать имени", - подумал я и уточнил:
– Импун, Тагир.
– Никакого импуна, - стоял он на своем.
– Если бы я не был так занят, то позволил бы вам самим, дорогуша, убедиться. Потерпите немного, я освобожусь - и мы навестим ваших импунов.
– Отпустите!
– послышался умоляющий голос-стон за дверью. Несомненно, это был голос Тагира.
Я сильнее застучал в дверь.
– Док, не мешайте опыту.
Я уже успел заметить, что чуть ниже переговорной решетки, там, где прокладки не было, имелось как бы прозрачное _для моего взгляда_ оконце. Я заглянул в него и увидел Суслика и еще какого-то незнакомого мне человека. Они стояли у операционного стола под рефлектором. Незнакомец подавал Суслику скальпель. А на столе, привязанный к нему ремнями, лежал Тагир. Он порывался встать, но ремни удерживали его.
– Вы солгали мне!
– закричал я.
– Это - Тагир! Что вы делаете с ним?
– Я уже говорил вам, дорогуша, что вы ошиблись, - отвечал Суслик, не подозревая, что я вижу его сквозь дверь.
Она затрещала под моим нажимом, и они оба испуганно встрепенулись.
– Ладно, - профессор, снимая перчатку, подошел к двери и поднес руку к опознающему устройству.
Дверь ушла в стену.
Я поспешил к Тагиру.
– Только не прикасайтесь к нему!
– предупредил профессор.
– Что с ним?
– Заболел. Необходима срочная операция.
Голос его был ласков, он пытался скрыть свои истинные чувства. Но я воспринял смесь ярости, страха, насмешки. Особенно меня удивила скрытая насмешка. Что она означает?
– Великий Дог, возьми меня отсюда, - простонал Тагир.
– Ему необходима срочная операция, - напомнил Суслик.
Я повел взглядом на приборы. Работали далеко не все.
– Без наркоза?
– Под местным.
– По какому поводу операция?
– Опухоль в правом легком, дорогуша.
– У него нет опухоли в правом легком.
– Можно подумать, голубчик, что у вас имеется рентгеновский аппарат.
– У него нет опухоли. Вы лжете, - сказал я, расстегивая ремни, удерживающие Тагира на столе.
Суслик и его помощник пытались мне помешать. Пришлось легонько оттолкнуть их. Профессор отлетел в одну сторону, его помощник - в другую. Суслик, видимо, ушибся, в его голосе прибавилось ярости, но прозвучал и стон:
– Я вам все объясню.
– Сначала выслушаю импуна. Говори, Тагир.
– Не верь им. Великий Дог. Обещали много платить. Ничего не Платили. Кормили сытно. Но нам было тесно, нечем дышать. Хижина маленькая - нас много. Кололи Наруи толстой иглой - он заболел. Унесли его, сказали вылечат. Он не вернулся. Потом кололи Суэна. Тоже заболел. Взяли - он пропал. Потом - Усаина. Не вернулся. Теперь - меня. Нехорошие, злые боги...
– Что может понимать дикарь, - пренебрежительно перебил его профессор.
– Среди них начиналась эпидемия. Пришлось срочно лечить.
– Естественный материал для чистых опытов? Так вы это называете? напомнил я.
Опираясь на мою руку, Тагир с трудом встал со стола.
– Пойдем к твоим братьям. Вместе с ними уйдем отсюда, - предложил я.
– Дверь!
– воскликнул Тагир.
Я обернулся. Дверь бесшумно скользнула на свое место, а за ней исчезли Суслик и его помощник. Тагир с ужасом смотрел на нее.
– Не волнуйся, Тагир, дверь - не преграда, - сказал я и подумал: преграда совсем не там, бедный мой дружок, вовсе не там, где ты ее видишь. Преграда - в моих установках, в Программе, созданной Михаилом Дмитриевичем. Он давал мне читать много книг. Но об атом в них ничего не было. Он давал мне читать только определенные книги в соответствии с программой обучения. Почему? Это знал только он. Вызывать его по мыслепроводу до Импульса-Вызова он запретил.
– Пойдем!
– сказал я Тагиру, первым подошел к двери и нажал на нее.