Возможности слов
Шрифт:
— В чем?
— Погоди, все по порядку! — она подняла руку вверх, а потом неожиданно резко завыла: — Ой, мороз, мороз! Мы вдвоём с конем!
— Молодежь! — раздался крик снизу. — Совесть имейте! Люди уже спать ложатся!
Ксюша покачнулась:
— Спакуха, бабуля! У нас тут вопрос жизни и смерти!
— Ну-ка расходитесь, че под окнами-то орете? — начали возмущаться и с другой стороны.
Но Ксюша не сдавалась:
— Тут что, собрание анонимных зануд?! Романтики никогда не видели, да? Так сейчас увидите!
Вадим схватился за голову, а Лиза только подначивала:
— Давай, Ксюш, продолжай! Успевай до приезда жандармов!
Ксюша решительно кивнула и устремила взгляд к нужному балкону. На фоне плещущего волнами Вильдо она выглядела потрясающе. Потрясающе, если предполагалась комедийная роль.
— Кирилл Семенович Симонов! Я без тебя ничего не хочу! Есть не хочу, спать не хочу, жить не хочу! Ты это… выходи за меня замуж, что ли!
Странная формулировочка, но бабуля с первого этажа зачем-то добавила:
— Выходи уже за нее замуж, да побыстрее! Мне спать надо!
— Не хочу, — Кирилл старался не смеяться, поэтому добавил в голос серьезной уверенности.
— Как это — не хочешь? — опешила Ксюша. Глянула направо, потом налево, а потом снова на него и прищурилась. — Да мало ли чего ты там хочешь?! Я тебя люблю тут, между прочим! Люби и ты меня, негодяй бессердечный! Ты ж хотел, так вот она я — ваша навеки!
— А может, я передумал? — вся эта сцена Кириллу начала доставлять удовольствие.
— Передумывай обратно! — отрезала Ксюша.
— Эй, парень! — вмешался и мужик, живущий этажом ниже. Он даже не пытался скрыть хохота. — Если бы ради меня девка так позорилась, то я бы точно сразу женился! Такая если прилипнет, то не отлипнет, пока семерых сыновей тебе не родит! Так что чем раньше начнешь…
Зрелище и правда было не для детской психики. Возможно, даже помасштабнее, чем тогда на выпускном. Но при этом она кричала, вопила и даже не собиралась терять дар речи, что в данном случае было бы уместно. На такое представление способны немногие, но после того, что когда-то пережила Ксюша, — вообще никто. Она признавалась ему в любви, не обращая внимания на всех, кто на нее смотрит, кто смеется, но при этом не собиралась сдаваться. Тут можно делать много выводов, но только один интересовал Кирилла — она не просто определилась, она торчит там и позорится, чтобы доказать ему, что определилась. Значит, хватит сомневаться и ему:
— Признавайтесь, кто ее напоил до такого состояния?
Вадим опустил голову и поднял руку, как школьник за партой. Кирилл кивнул:
— Вот, значит, ты берешь ее и тащишь ко мне. Остальные расходятся.
Но Ксюша начала сопротивляться. Вадим оказался более подготовленным к драке, поэтому обхватил ее и просто поволок в сторону. Несчастная жертва успевала кричать:
— Андрей, привези сюда мои вещи! Я буду жить тут!
Брат ничего ей не ответил, но помахал приветливо Кириллу. Тот кивнул ему в ответ.
Вадим выгрузил до сих пор брыкающееся тельце в прихожей и поспешил ретироваться подальше от всего этого безобразия, хотя и скрыть полностью своего веселья не сумел. При более пристальном осмотре Ксюша выглядела еще более пьяной, чем издалека. Но Кирилл начал в этом сомневаться, когда она уж как-то слишком ловко ухватила его за шею и прижалась.
— Все, Ксю, пойдем баиньки.
— Поцелуй меня, если любишь!
— Люблю, но от тебя несет.
— Значит, не любишь!
— Ты больше никогда не пьешь.
— Ты меня больше никогда не бросаешь!
— Договорились.
— Договорились!
— Как можно быть такой дурой? — он укладывал ее на постель и смеялся оттого, как она вцепляется в его шею и не хочет отпускать.
— Да, дура, но своего добилась! И вообще, у тебя когда-нибудь было такое чувство, что ты без кого-то не можешь ды…
Ксюша уснула, как обычно, посреди фразы. Ему же придется нелегко — обнимать ее, слушать тихое сопение и ворчание, когда он пытается отстраниться, целовать в волосы и радоваться тому, что она оказалась такой дурой. С утра ей будет чертовски стыдно, она будет краснеть и не сможет подобрать слова, а он будет продолжать радоваться. После такого позорного шоу она уже никуда не денется, да он сам ее никому не отдаст — разве можно кому-то другому поручить настолько неадекватное существо?
— Как думаешь, теперь у них все наладится?
— Уверен в этом, — Андрей взял Лизу за руку, потому что она так и норовила подвернуться на шпильках, настолько высоких, что выглядели опасными для жизни. — Ксюша сделала то, что сделал бы Кир на ее месте. Они — идеальная парочка.
Лиза усмехнулась:
— А я думала, что для тебя такое слишком!
— Для меня и было бы слишком, но мы-то не обо мне говорим. Ну что, к тебе?
Она знала наверняка, что этот вопрос прозвучит. Как и то, что она неизбежно ответит утвердительно. Но раз уж они решили прогуляться, то надо использовать эту возможность для разговора. В ее квартире они уже много чем занимались, но до разговоров дело так и не дошло.
— Андрей, я совсем тебе не нравлюсь?
Его рука едва заметно напряглась.
— Ты ведь и сама знаешь ответ, зачем спрашиваешь? Нравишься… в каком-то смысле. Но если ты спрашиваешь, влюблен ли я… ты и сама знаешь.
— А если я песню под твоим окном спою? — она попыталась шутить, но голос все равно оставался слишком тихим и неуверенным.
— Лиза, дело не в песне. Это только в книгах люди влюбляются из-за каких-то сумасшедших поступков. А на самом деле все проще — если бы Кир не любил Ксюшу до этого, то он посчитал бы это цирком и только бы разозлился. А поскольку он уже был влюблен, то пришел бы в восхищение, даже если б она что-то похлеще закатила. Субъективность восприятия.
Лиза шагала рядом молча, обдумывая эту мысль. Он прав — один и тот же букет цветов от разных людей вызывает совершенно разные эмоции. А случается и такое, что даже букетов не нужно, достаточно услышать «Ну что, к тебе?», чтобы почувствовать себя живой. Хоть и совсем ненужной. И все-таки сегодняшнее Ксюшино представление заразило Лизу какой-то энергией:
— Ты прав. Но ведь и Кир с Ксюшей — совершенно разные во многом. А они сошлись. Поэтому сегодня ты останешься у меня, а не будешь сбегать домой. Чтобы утром я смогла приготовить тебе завтрак.