Вознесение Габриеля
Шрифт:
На следующий день он попытался снять виллу в Умбрии, где они тогда останавливались, но вилла была уже сдана. Тогда он поехал в Ассизи и остановился в небольшой частной гостинице со скромным убранством, дающей кров приезжающим паломникам.
Габриель никогда не представлял себя паломником. Ему мешала излишняя гордость. И тем не менее воздух Ассизи благотворно подействовал на него и подарил спокойный сон. Так крепко он не спал с тех самых пор, как лишился объятий Джулии.
Наутро он поднялся рано и пошел в базилику Святого Франциска. То было место паломничества людей разного вероисповедания. Кто-то
Габриель разглядывал старинные фрески, одновременно наслаждаясь успокоительной тишиной святилища. И вдруг он увидел женщину с длинными каштановыми волосами, выходящую из зала. Заинтригованный, Габриель решил последовать за ней. Толпа паломников и туристов не помешала ему быстро найти глазами фигуру женщины. Следуя за ней, он стал спускаться в нижнюю часть — Basilica inferiore.
Потом женщина исчезла.
Раздосадованный Габриель искал ее среди посетителей и не находил. Наконец, устав от бесплодных поисков, он вдруг догадался, что женщина спустилась еще ниже — в подземелье, где находилась гробница святого Франциска. Придя туда, Габриель сразу увидел незнакомку. Она стояла на коленях перед гробницей. Габриель подошел к последнему ряду скамеек и из уважения к святому месту тоже встал на колени. Однако ему было не отвести глаз от женщины.
Конечно же, она не была Джулианной. Ее бедра были полнее, плечи — шире, а волосы — темнее. Но красивое лицо женщины напомнило ему, как много он потерял.
Подземное помещение было небольшим, со скромным и даже примитивным интерьером, совершенно непохожим на великолепие верхней церкви. Габриель был далеко не единственным, кто находил, что эта непритязательная гробница наиболее точно отражает жизнь и служение святого Франциска. Раздумывая об этом, он не заметил, как оперся о скамью и склонил голову. Он стал молиться прежде, чем у него возникло такое намерение.
Поначалу с его губ слетали только слова — фразы отчаяния и шепот признания. Постепенно его молитва приобрела форму покаяния. Пока он молился, незнакомка зажгла свечу и ушла.
Будь это эпизодом из масштабного фильма о жизни Габриеля, рядом с ним непременно оказался бы сухопарый францисканский монах, который, увидев его тяжелое душевное состояние, отнесся бы к нему с состраданием и предложил духовные наставления. Но это был не фильм, и монах не появился. Габриель молился в одиночестве.
Если бы потом Габриеля спросили, что же случилось с ним в гробнице, он пожал бы плечами и уклонился от ответа. Есть такое, о чем не скажешь словами. Некоторые состояния просто ускользают от слов.
Но во время молитвы был момент, когда на Габриеля вдруг навалилась тяжесть всех его неудач, провалов и ошибок морального и духовного свойства, и одновременно он почувствовал присутствие Того, кто знает состояние его души и все равно раскрывает перед ним Свои объятия. Габриель вдруг ощутил то, что писательница Энни Диллард называла «экстравагантностью благодати». Он думал о любви и прощении, щедро раздариваемых миру, а значит и ему, жизнью таких людей, как Грейс и Ричард.
«И жизнью Джулианны, моего клейкого листочка».
Не среди великолепия верхней базилики, а в тиши гробницы святого Франциска «магнит греха» обрел нечто неожиданное. И когда он поднялся наверх и вышел из церкви, он был сильнее, чем когда-либо, преисполнен решимости никогда более не возвращаться к своим прежним привычкам.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Конец апреля был для Джулии настоящим вихрем дел. Она вносила последние изменения в диссертацию, встречалась с Кэтрин Пиктон и доктором Николь, а пятничные вечера проводила с Полом.
Кэтрин заверила Джулию, что не нашла ошибок в окончательном варианте диссертации и ее аспирантка может гордиться своей работой. Затем профессор Пиктон позвонила в Оксфорд Сесилии Маринелли, попросив ту, когда она приедет в Гарвард, познакомиться с Джулией.
Пол нашел Джулии квартиру-студию в Кембридже. Джулия принялась штудировать материалы из списка, составленного Кэтрин в расчете на то, что ее подопечная должным образом подготовится к семинару профессора Маринелли.
В конце апреля Джулия получила вполне официальное письмо из деканата факультета подготовки магистров. Доктор Арас предлагал ей встретиться с ним через неделю. В письме он заверял Джулию, что их встреча никоим образом не вызвана вопросами дисциплинарного характера. Третьим участником встречи был назван профессор Мартин.
В понедельник Джулия не без внутреннего трепета шла к зданию деканата, сжимая в руках свой рюкзак. Ей было приятно сознавать, что этот рюкзак почти год был ее спутником. Пол вызвался ее проводить, но Джулия отказалась, заявив, что на встречу с деканом пойдет одна. Тогда Пол обнял ее и пообещал дожидаться ее возвращения в их любимом «Старбаксе».
— Благодарю вас, мисс Митчелл, что нашли время для этой встречи. Каким для вас был минувший семестр?
Джулия удивленно посмотрела на другой край стола, где сидел декан Арас.
— Он был… интересным.
Декан кивнул и повернулся к профессору Мартину, встретившись с ним глазами.
— Я знаю: этот учебный год был для вас очень непростым. Мне всего-навсего захотелось убедиться, что с момента слушаний у вас более не возникало проблем.
Джулия последовательно оглядела обоих ученых мужей.
— О каких именно проблемах вы говорите?
— Декана Араса интересует, не предпринимал ли профессор Эмерсон каких-либо новых поползновений напомнить вам о себе. Может, он вам звонил или слал электронные письма? А может, пытался встретиться с вами?
Вид у профессора Мартина был вполне дружелюбный, однако что-то в интонации его голоса настораживало Джулию.
— Почему вас это интересует? Вы же добились того, чего хотели. Он уехал из города.
У декана вытянулось лицо.
— Мисс Митчелл, я вовсе не пытаюсь возобновить слушания. Считайте эту встречу нашей любезностью, стремлением удостовериться в том, что вы спокойно продолжаете учебу и ограждены от вмешательства в вашу жизнь. Мы хотим знать, сдержал ли профессор Эмерсон свое обещание оставить вас в покое?