Вознесение

Розин Юрий

И меня, только что похвалившего её стойкость, это дико взбесило.

— Знаешь, почему мне никогда не нравились боги? — рыкнул я, немного опуская ногу и ощущая, как выходит из её лёгких воздух. — Вы бессмертны, смерть для вас — не финал истории. И, более того, даже забвение, что она приносит, для вас ничего не значит. Ведь в одной из следующих жизней вы можете забраться так высоко, что вспомните всё до последней детали. Это позволяет вам без страха сражаться, однако в то же время, ощутив приближение конца, вы слишком просто сдаётесь. Какая разница, если всё равно будет ещё одна попытка, и ещё одна, и ещё!

— Папа, не надо…

— Помолчи, Тала! — рявкнул

я на дочь.

Лина вздрогнула, пустым взглядом окинув комнату, а потом посмотрев на меня с ещё большим ужасом в глазах. Ну, естественно. Я ведь сумасшедший, раз говорю с мёртвым ребёнком… моя нога опустилась ещё ниже и на этот раз я уже почувствовал, как трещат её рёбра.

— Поэтому, кстати, я не люблю богов даже больше. Каждый из вас — в прошлом великий просветлённый, а до того, как родиться, вы, возможно, прожили ещё сотни, тысячи и сотни тысяч жизней. Вы влюбляетесь, создаёте семьи, рожаете детей. Но ирония в том, что ваш ребёнок может быть на много эонов вас старше, может быть великим императором, несравненным божеством! И потому вы не можете относиться к своему ребёнку с той бесконечной теплотой и заботой, с которой относятся к своим детям люди. Вам не знакомо чувство всеобъемлющей любви к этому маленькому комочку жизни, родившемуся благодаря тебе и полностью от тебя зависящему!

— Папа…

— У тебя есть дети? — наклонившись, я посмотрел Лине прямо в глаза и увидел в них ответ. — Есть… впрочем, тебе уже лет сто пятьдесят, сложно было за такой срок не завести хотя бы одного даже для бога. Ты вот знаешь, где они? Что с ними? Живы ли они? По крайней мере те ипостаси, что они приняли на этот краткий отрезок времени? Думаю, нет. А у меня есть дочь. Была… была дочь. Её убил бог. И я не сдамся и не умру, пока не снесу ему башку. Надо убить стражника? Члена какой-то банды? Тебя? Начать хаос, в котором наверняка пострадают невинные? Стать главным ублюдком заброшенного квартала? Этого города? Этих чёртовых Божественных Земель? Я сделаю всё это и даже больше. Без всяких раздумий, если это позволит мне приблизиться к цели хотя бы на один крошечный шаг. Да и какая разница, ведь вы всё равно не цените свои жизни так, как следовало бы. Всё равно ведь будет ещё одна попытка…

— У меня… — сипящий шёпот Лины был едва слышим. — У меня был сын… его убили. Я отомстила. Суд сжалился… казнь отменили… но я попала сюда. Навсегда. И я не хочу… потерять свою Истину… чтобы… встретиться с ним однажды…

— Папа, отпусти её, — Тала подошла и вложила свою крошечную ладошку в мою ладонь. — Она больше не нападёт.

— Я вижу, что не нападёт, — кивнул я.

Вся злоба улетучилась. Возможно, зря я так… всё-таки у каждого были свои истории и своя боль. Боги, которых я помнил, спускавшиеся в наш мир, казались беззаботными. Они развлекались, порой очень жестоко, и никогда не было и намёка, что они испытывают раскаяние за содеянное. Амон… он о смерти Талы точно не сожалел.

Однако всё-таки боги — это бывшие люди. Не стоит об этом забывать. Протянув руку, я помог Лине подняться.

— Твои слова… — она зашлась в приступе кашля. — Твои слова вызывают у меня сотни вопросов… но я не буду их задавать. Если я умру, то, возможно, встретившись в будущем с сыном, не смогу его даже вспомнить. Я не хочу этого. И больше не буду мешать тебе. Хочешь устроить хаос — пусть так.

— Тогда… — я ощутил, как поднимается в груди волна ярости и восторга. — Да будет ХАОС!

Глава 11

За два в половиной дня мирная, насколько это было возможно для заброшенного квартала, жизнь полетела под откос.

Найденные тела членов банд, подчинённых Пяти Кулакам, уже были достаточно весомым поводом для обострения ситуации. Но это на самом деле было только начало. На следующую ночь мы с шестёркой Алипа прошлись уже по территориям Кривоносых, перерезав ещё пару десятков человек и оставив послания: “СМЕРТЬ КРИВОНОСЫМ!”

Более того, Лине удалось подстроить так, что убитая мной троица стала “первыми жертвами”. Таким образом от Плывущих по Сальсабилю было отведено большинство подозрений. В результате всё выглядело так, будто в заброшенном квартале появились некие таинственные убийцы, обозлившиеся на две сильнейшие банды. Подозрения, естественно, тут же упали на Воровскую Честь, которых убийцы не тронули.

И на третью ночь я, на этот раз в одиночку, отправился на территорию Ракшас — подчинённых Воровской Чести, порезав нескольких их членов. Правда, на этот раз по-другому, куда более жестоко и кроваво, без спрятанных тел и всяких посланий, чтобы было похоже на расправу мстителей. В результате отношения между тремя бандами, всегда сохранявшими подобие нейтралитета, повисли на грани коллапса.

Однако и это не было финалом. Как и сказала Лина, убитые мной стражники переполошили правительство Морая не на шутку. И хотя сразу действовать как-то очень агрессивно они не стали, заброшенный квартал начали патрулировать небольшие отряды стражи, что мне было только на руку.

Убивать, правда, на этот раз я никого не стал. Всё-таки далеко не все проблемы решались подобным образом. Да и мне не нужно было, чтобы в заброшенный квартал ввели армию и прошерстили каждый дом. Однако использовать стражников всё-таки было возможно. В качестве дополнительного способа нагнетания атмосферы.

На самом деле, потребовалось совсем немного. Во все концы заброшенного квартала я разослал пустых богов из Плывущих по Сальсабилю, никому особо не известных, а потому не привлекавших внимания. Безоружные и ни к кому не пристающие, они легко сходили за простых местных жителей.

Однако на самом деле это была команда диверсии.

Стражу в заброшенном квартале недолюбливали не только из-за контраста преступник — защитник закона. Немалую ненависть блюстители порядка вызывали также тем, что были, по сути, тюремщиками для всех местных жителей, даже для тех, кто за всю жизнь ни разу не покидал круга стен. Обычно одни с другими пересекались только во время больших обменов, и это всех устраивало. Мы — здесь, а вы — там.

Но сейчас, когда стража появилась на улицах заброшенного квартала и неизбежно начала вмешиваться в жизнь местных, этот статус кво был нарушен. И стараниями моих агентов за двое суток по всему заброшенному кварталу произошло более сорока столкновений между стражниками и местными. По большей части сравнительно безобидных, однако с дюжину раз стража была вынуждена пустить в ход дубинки, и пять раз — мечи. Трое богов, из которых двое были “ни в чём не повинными” гражданскими, умерло.

К одному стрессу, и так испытываемому жителями из-за нависшей перспективы войны банд, прибавился ещё один — беспредел стражников. Слухи об этом беспределе мои пустышки также довольно успешно распространяли.

В результате и правда довольно мирный заброшенный квартал, уже привыкший жить по установленным правилам, превратился в ощетинившегося ежа. Люди старались не выходить из домов, опасаясь как стражи, так и распоясавшихся банд. Атмосфера в замкнутом кольце стен, где не было возможности никуда уехать и негде, по сути, было спрятаться, стала максимально напряжённой и гнетущей.