Возраст любви
Шрифт:
— А я рада за тебя, папа, — негромко сказала Джулия и, встав из‑за стола, подошла к отцу, чтобы поцеловать его. Потом она обняла и поцеловала Аманду, и та поблагодарила ее со слезами на глазах. Джулия и ее муж не просто держались как воспитанные люди, но были искренне рады счастью родителей, и Аманда испытала жгучий стыд перед Джеком за своих дочерей.
— Мне очень жаль, что все так получилось, — сказала она, промокнув глаза салфеткой. Аманде очень хотелось плакать, но она из последних сил сдерживалась, ибо не хотела доставить Джен и Полу этого удовольствия. — Мы не хотели огорчать
Тут Аманда посмотрела на Джен, и та вдруг поняла, что в Новый год, когда мать отказалась принять их, у нее действительно был мужчина. Тогда догадка Пола показалась ей верхом абсурда, но сейчас она совершенно не сомневалась, что в доме матери действительно скрывался любовник. И этим любовником оказался Джек…
Ощущение гадливости и ужаса, охватившее ее при мысли об этом, было таким сильным, что Джен крепко зажмурилась.
— Надеюсь, что со временем вы привыкнете к этой мысли, — негромко сказал Джек.
Джен ничего не ответила. Пол, наклонившись к ней, прошептал на ухо жене несколько слов, и они поднялись из‑за стола.
— Мы уходим, — объявила Джен, пытаясь попасть в рукава жакета, который подал ей Пол. При этом на лице ее появилось упрямое и злое выражение, какое бывало у нее в возрасте пяти или шести лет, когда ей запрещали делать то, что она хотела.
— До свидания, — только и сказала Аманда. Она была слишком расстроена и подавлена, чтобы провожать дочь или пытаться остановить ее.
Через полчаса Джулия и ее муж тоже засобирались домой. Прежде чем выйти в прихожую, где она оставила свой свингер из голубой норки, Джулия снова подошла к отцу. Она была очень хороша собой, и Аманда невольно поразилась ее с Джеком сходству.
— Мне очень жаль, па, — проговорила Джулия негромко. — Все они были просто очень ужасны…
— Ну что тут скажешь, — согласился Джек и покосился в сторону Аманды. Она предсказывала, что разговор будет не из легких, но подобного не ожидала и она.
— Но мне кажется, что они сумеют перешагнуть через это, — добавила Джулия, обнадеживающе улыбаясь. — Через шок, обиду, непонимание, я имею в виду. Конечно, Джен и Луизе нелегко смириться с мыслью, что их отца заменил такой морально неустойчивый тип, как ты, папа, но это пройдет. Молодым людям — таким, как мы, — обычно трудно себе представить, что их отец или мать тоже могут влюбляться и даже заниматься сексом… — Тут она слегка покраснела. — Правда, к тебе, папа, последнее не относится…
Джек не удержался и фыркнул, и Аманда тоже рассмеялась.
— В общем, не расстраивайтесь, — закончила Джулия. — Просто дети часто смотрят на родителей не как на обычных людей, а как на что‑то раз и навсегда данное, неизменное, чуть‑чуть косное, но зато крепкое и надежное. В этом родительском консерватизме дети — и взрослые, и совсем еще маленькие — видят залог собственного благополучия, и их не может не беспокоить, когда родители начинают жить собственной жизнью. Ты понимаешь, папа? А вы, миссис Аманда?
Аманда кивнула, а Джек с гордостью улыбнулся дочери. Джулия всегда была отличной девчонкой,
— Похоже, ты была права, — проговорил Джек, поворачиваясь к Аманде. — Нам не следовало ничего говорить детям. Наша новость оказалась им не по силам. У наших деток просто полетели все предохранители…
— А я все равно рада, что мы им сказали. — Голос Аманды прозвучал так решительно, что у Джека от удивления приподнялись брови. А она уже встала из‑за стола и, подойдя к Джеку, встала рядом с Джулией. — Мы поступили совершенно правильно, — добавила Аманда твердо. — И если наши дети не могут спокойно принять и понять нас, это их проблемы. Кто сказал, что мы должны до конца жизни оставаться просто родителями? Никто! У нас есть право распоряжаться своей жизнью так, как нам хочется. Единственное, что меня беспокоит, так это то, что мои дочери оказались такими бездушными эгоистками, — этого я от них просто не ожидала. Но я не собираюсь жертвовать ради них своей жизнью и своим счастьем. Это, конечно, не значит, что я отрекаюсь от них; напротив, я останусь их матерью и по‑прежнему буду помогать им, если потребуется, но, если они не готовы понять меня, это их беда. В конце концов, не только я обязана любить своих дочерей, но и они меня. Разве не так?..
— Так, конечно, так! — воскликнул Джек, а Джулия обняла Аманду за плечи. Подбородок Аманды дрожал, но взгляд оставался твердым, и Джек решил, что Аманда, похоже, сумела справиться со своей обидой и разочарованием.
Но когда, проводив дочь и зятя, Джек вернулся в дом, он застал Аманду в слезах. Она не могла дольше сдерживаться, и Джек, чувствуя, как от жалости у него сжимается сердце, поспешил обнять ее. Вечер действительно оказался испорченным и не принес ничего, кроме разочарования.
— Мне так жаль, родная… Ну что за эгоисты наши детки! — проговорил Джек с улыбкой. На самом деле он по‑настоящему очень сильно разозлился на Луизу, Джен и Пола за то, что они причинили Аманде боль, но старался не показать этого, чтобы не расстроить ее еще больше.
— Твои дети здесь ни при чем, — всхлипнула Аманда. — Во всяком случае, Джулии я благодарна за все. А вот мои дочери… В особенности — Джен. Я всегда знала, что Луиза — эгоистка, но мне казалось, что на понимание Джен я по крайней мере могу рассчитывать. А оказалось…
— Им просто очень не хватает отца, — ответил Джек, стараясь, чтобы его голос звучал как можно убедительнее. — Они сами не отдают себе в этом отчета, но они по‑прежнему тоскуют по нему. Вот почему они так единодушно осудили тебя за то, что ты решила жить с другим. Я их хорошо понимаю и не обижаюсь на их слова. Со временем они, конечно, одумаются… Мне не нравится другое — то, что они сделали больно тебе. Вот это мне очень не нравится!
— Возможно, ты и прав, — неуверенно ответила Аманда. И все же она не жалела ни о чем, что было сделано и сказано. Каким‑то образом резкая реакция дочерей заставила ее с еще большей силой ощутить, насколько близким человеком стал для нее Джек.