Возраст любви
Шрифт:
Когда настала суббота, Джек и Аманда начали свой день с небольшой прогулки по пляжу в Малибу. Потом Аманда отправилась к себе домой. Джен и Луиза тоже должны были подъехать туда, чтобы помочь матери одеться. Как всякая невеста, Аманда ужасно нервничала, и пальцы ее дрожали так сильно, что ей не сразу удалось застегнуть крошечные перламутровые пуговки на новом платье. Специально вызванный парикмахер собрал ее волосы в тугой шиньон, который сделался своеобразным гербом Аманды Роббинс еще двадцать пять лет назад. И когда все было готово, она выглядела как картинка
— Ты выглядишь просто отлично, мама, — сказала Луиза, подходя к ней сзади и глядя на ее отражение в зеркале. Джен в комнате уже не было — она вышла в прихожую, чтобы проверить, все ли в порядке с цветами, которые привезли два часа назад.
— Спасибо, родная, — с признательностью ответила Аманда и, медленно повернувшись, посмотрела прямо в лицо дочери. — Ты не очень на меня сердишься?
Впрочем, обе они хорошо знали: что бы ни ответила Луиза, это ничего бы не изменило. Аманда все равно поступила бы так, как решила.
— Я не сержусь, — сказала Луиза и покачала головой. — Просто я все еще скучаю о папе. Правда, иногда он бывал совершенно невыносим, и все‑таки…
И ее глаза наполнились слезами. Луиза простила мать, но, что было еще важнее, она простила отца, и Аманда это поняла.
— Мне тоже очень его не хватает, Лу… Ведь мы прожили вместе долгую счастливую жизнь.
Обняв дочь, Аманда прижала ее к груди, потом отстранилась и внимательно посмотрела на нее. Луиза была упряма, и с ней иногда было трудно поладить, но в глубине души она была хорошей, доброй девочкой.
— …Но теперь у меня есть Джек, и я люблю его.
— Он и правда неплохой человек, — согласилась Луиза, но ее взгляд неожиданно стал напряженным. Она что‑то хотела спросить, но не решалась, и Аманда решила подбодрить дочь.
— Что тебя тревожит, девочка моя? — спросила она ласково.
— Скажи, мама, — задумчиво проговорила Луиза, — ты сделала бы для меня то, что ты хотела сделать для Джен? Отдала бы ты мне своего ребенка, если бы я не могла родить?
Аманда поняла, что этот вопрос мучил Луизу с самого начала и, возможно, служил главной причиной того, что их отношения в последнее время были такими напряженными.
— Ну конечно! — воскликнула она. — Я сделала бы то же самое и для тебя. Просто Джен моя помощь была действительно нужна.
— Я всегда думала, что ее ты любишь больше, — упрямо сказала Луиза. — Ты относилась к ней по‑особенному, не так, как ко мне… Если бы ты знала, мама, как меня измучили эти мысли! Ревность разъедала мне сердце даже тогда, когда я стала взрослой.
Она всхлипнула, и Аманда, потрясенная тем, что она только что услышала, снова прижала дочь к себе.
— Что ты говоришь, Лу! Какие глупости! Конечно, вы обе для меня особенные, и я одинаково люблю вас обеих. Можешь мне поверить, и для тебя, и для Джен я сделала бы все, что только в моих силах, чтобы вы были счастливы. Знаешь, когда я узнала, что Джен не может зачать, я часто повторяла себе: «Слава богу, что у моей Луизы все в порядке!» Я радовалась за тебя, как за себя. Как ты только могла подумать, что я люблю тебя меньше, чем Джен?
Луиза снова всхлипнула:
— Какая же я была глупая, мама! Вообразила себе бог знает что! Теперь я это понимаю. Джерри говорил мне то же самое; он убеждал меня, что ты любишь и меня, и Джен одинаково, но я ему не верила, злилась на него.
Аманда улыбнулась:
— Не сердись, девочка, но, выходит, Джерри
Луиза кивнула и крепче прижалась к матери, и Аманда неожиданно почувствовала, что, несмотря на то что ее дочери уже взрослые, она по‑прежнему нужна им так же, как и они ей.
И тут Луиза сказала еще одну вещь, которая несказанно удивила Аманду.
— Я рада, что ты решила оставить этого ребенка себе, — пробормотала она. — Забота о малыше поможет тебе оставаться молодой… или сведет тебя с ума.
— Я думаю, и то и другое. — Аманда рассмеялась, не замечая, что и по ее щекам текут слезы.
Когда в гостиную снова вошла Джен, Аманда еще раз сжала плечи Лу и выпустила ее из своих объятий, обменявшись с нею долгим заговорщическим взглядом. В эти минуты они чувствовали себя очень близкими людьми, чего не случалось уже очень давно.
Потом Аманда повернулась к обеим дочерям и спросила, согласны ли они присутствовать при родах, когда придет ее срок.
— Я не думаю, что Джеку это по силам, — пояснила она. — Когда мы ходили на курсы подготовки к родам, ему было очень‑очень плохо.
Луиза, весьма польщенная предложением матери, рассмеялась:
— Джерри тоже едва вынес эти дурацкие лекции, но, когда я рожала, он держался молодцом. Может быть, и Джек сумеет справиться с собой, когда придет твой срок.
— Не думаю, что он выдержит. — Аманда с сомнением покачала головой. — И потом, мужчины его поколения весьма консервативны. Они не одобряют всех этих новомодных штучек.
— Они просто не хотят. Или трусят, — возразила Луиза. — И вообще, мужчины — слабаки.
Джен тоже кивнула.
— Хорошо, мама, мы придем, — сказала она, беря сестру за руку. — А когда?
— Ну, если врачи не ошибаются, то это произойдет не раньше, чем через две недели. От вас требуется только быть в пределах досягаемости, чтобы в случае необходимости я могла с вами связаться.
— Не беспокойся, мама, — дружно ответили сестры. — Мы придем.
В этот момент у дверей позвонили — это прибыли заказной лимузин и фотограф. Пора было выезжать, и в доме сразу поднялась невообразимая суматоха. Аманда так нервничала, что чуть не забыла свой букет, стоявший в прихожей в вазе. От волнения она раскраснелась и стала еще привлекательнее, и Джен с Луизой невольно почувствовали прилив гордости, когда их мать — такая очаровательная и такая молодая — вышла на ступеньки дома. В воздушном свадебном платье, с цветами в волосах Аманда выглядела потрясающе.
Потом они помогли ей сесть в лимузин. С шутками и смехом они разместились в машине. Джен и Луиза сели по обе стороны от матери, и лимузин тронулся в путь вслед за «Хондой» фотографа, который спешил приехать в салон первым, чтобы успеть заснять приезд Аманды. Джулия с мужем должна была приехать прямо в салон.
Когда они наконец прибыли, Аманда была потрясена убранством салона. Повсюду стояли в вазах и горшках живые цветы, а потолок представлял собой поверхность из переплетенных цветочных гирлянд. Здесь были и розы, и орхидеи, и даже лилии из оранжерей в Напа. Ничего подобного Аманда никогда в жизни не видела. Когда же она вместе с Джеком и с детьми предстала перед судьей, ее неожиданно захлестнули эмоции. Свадьба с Джеком значила для нее очень много — она была едва ли не важнее, чем ее первое бракосочетание. Теперь Аманда была намного мудрее и вполне отдавала себе отчет в том, как ей повезло выйти замуж именно за этого человека — любимого и любящего. Они с Джеком подходили друг другу почти идеально, и это было тем более важно, что они оба были уже немолоды и не имели времени на притирку и ошибки.