Возраст не помеха
Шрифт:
– Рискованно, но может и получиться, – покрутил густые брови комиссар. – Светлов, у тебя есть огнемет?
О, у комиссара мысль заработала, я предлагал пулемет.
– Есть, товарищ комиссар, даже два.
– Нужны разведчики. Сможем тихо снять несунов, – это он так назвал тех, кто таскает на опорный пункт припасы, – дальше будет проще. Точно вот тут, – комиссар ткнул в точку на схеме пальцем, – фрицев нет?
– Нет, там в начале улицы пушка и станковый пулемет, на них и опираются. Но вот здесь, возле самого угла, непростреливаемая зона, кучи кирпича скроют вас от прикрытия.
– Но этот угол могут увидеть из самого банка, – вставил пять копеек Светлов.
– Если как на параде идти, безусловно заметят, – кивнул я. – Я ж показал, где можно пробраться.
– Все верно говорит, – кивнул комиссар. – Я думаю, нужна группа саперов, разведчики проведут их со стороны Волги к северному крылу, и пусть они что-то подорвут. Переключить внимание врага, тогда точно группа с юга пройдет. Но, конечно, там бежать надо, а не идти, я мыслю, что заходить надо с двух сторон.
– А моя мысль, – влез я, – что идти со мной надо. Я пулеметчика бы на входе снял, легче бы стало.
– Это не тебе решать, – отрезал комиссар. – Так что, Захар, ты готов, надо в дивизию идти?
– К оврагам? – уточнил я.
– Что, и это немцам известно? – поморщился комиссар.
– Вы же сами меня спрашивали о второй группе!
– Ясно, работают, подлецы. Давай собирайся и идем, а то утро скоро, надо успеть затемно.
Второй раз так появляюсь и вновь мной занимается политработник, хотя кто еще станет? Идем, три бойца в охранении зорко отслеживают все вокруг, на берегу суета. Жизнь кипит, это удивительно. В одном месте видел женщин, стирающих белье, чуть дальше кучу детей, мать моя, почему они тут? Шел и дурел от того, что вижу. Узкую полоску, простреливаемую возле Г-образного дома, преодолевали ползком. «Люстры» тут висят просто в огромном количестве, и стрельба не останавливается ни на минуту. Комиссар даже голову мне пригнул однажды, это я осмотреться решил. Указал ему на дома, захваченные немцами, которые мы будем отбивать до декабря. Комиссар покачал головой, словно понимал, что я имею в виду. Я же провел по голове ладонью и выдохнул.
– Здравия желаю, товарищ генерал! – бодро отрапортовал я при виде Александра Ильича. Родимцев, казавшийся в будущем этаким мужчиной средних лет, при ближайшем рассмотрении оказался вполне молодым мужиком – сколько ему сейчас? Меньше сорока, скорее всего, к моему сожалению, не помню точно год его рождения, но то, что ему не было и сорока в Сталинграде, это точно.
– Вот ты, значит, какой, диверсант? – без эмоций, спокойно глядел на меня будущий легендарный комдив. Хотя он уже комдив, но скоро его именем будут улицы называть.
– Так точно, товарищ комдив, где сейчас мальчишки? – спросил я сразу. Ну, а чего тянуть-то, пусть привыкают, что даже мальчишки могут со взрослыми наравне говорить.
– Да черт их знает, – махнул рукой Родимцев, – как мне доложили, появились в расположении учебного батальона, там, за оврагом. Вроде бы ничего страшного, комбат мне и докладывать не стал, не в первый раз беженцы к ним выходят. А тут они еще и информацию принесли, где немцы скапливаются, возле кургана. Наши проверять полезли, в это время штаб батальона на воздух взлетел.
– Ясно, даже обыскать не соизволили, – выругался я. – Товарищ комдив, если разрешите, я бы сам туда сходил, я их в лицо всех знаю, а также знаю, как работают. Найду. Только сейчас не об этом.
– По телефону Светлов докладывал, что ты предлагаешь госбанк штурмовать? – усмехнулся комдив. Конечно, трудно воспринимать ребенка всерьез, особенно человеку в таком чине.
– Да кто я такой, чтобы предлагать? – сделал вид, что удивился, вышло натурально. – Просто нарисовал схему и показал, как можно пройти, вот и все.
– Значит, думаешь, что можно под немцев сработать? – Александр Ильич смотрел открыто, заинтересованность видна невооруженным взглядом.
– Конечно, они переодеваются под красноармейцев, а вы чем хуже? Пять-шесть бойцов переодетыми принимают «несунов» и под их личиной идут в банк. Дальше – к ним присоединяются те, кто ждет в засаде рядом с траншеей, как к ней подобраться, я показал. Конечно – риск, но, если проделать тихо и аккуратно, все получится.
– Добро. Романенко?
Комиссар подскочил к комдиву тринадцатой гвардейской.
– Я, товарищ комдив.
– Работайте, если нужны разведчики, бери. В группу самых опытных, возьми ребят из второго батальона, из сорок второго полка, там такие отчаянные есть, дух захватывает. Правда, все меньше их остается, к сожалению, – тяжко вздохнул комдив. Как же он тепло относится к своим бойцам… Ведь он не раз будет приезжать в город после войны и всех вспоминать, настоящий отец-командир. Всем бы так.
– Александр Ильич, нам бы еще пару огнеметов, выкурим эту шваль на раз-два.
– Там пулеметов много, но два дня назад с патронами был швах. К сожалению, не знаю, получили они боеприпасы или нет, в санбате провалялся и выпал на двое суток, – уточнил я.
– Наумов отслеживает все их перемещения, у него уточнять нужно. Огнеметы есть, возьмете, – это он уже своим бойцам. – Захар, я боюсь отпускать тебя одного, – а это вновь на меня переключился.
– Виноват, товарищ комдив, но для вас у меня другая проблема есть. Знаю, что сил нет, иначе бы в Берлине были, но эти два дома немцы скоро захватят, сил там мало! – я указал направление, не вылезая из блиндажа, надеюсь, поймет.
– Ты видел, что там у немцев? – вскинулся комдив.
– Слышал в штабе. Десяток ручников, пять-шесть станковых, два орудия, это то, что слышал.
– Охренеть, нам и этого через край! Людей нет, каждый час становится все меньше и меньше. Туда батальоном идти надо, причем полноценным, а мы уже забыли, как они выглядят.
– Просто сейчас будет легче, как бы это ни звучало. Немцы скоро возьмут этот дом, обнесут колючкой, забаррикадируют все входы и выходы, и тогда точно хреново будет. При атаках будете терять людей, не добравшись до стен. Убедите командование отработать артиллерией, ведь дома же стоят открыто, грех не попасть! Чего я такого сказал? – это я увидел какое-то странное выражение на лице Александра Ильича.