Возроди во мне жизнь
Шрифт:
Она проснулась как раз вовремя, чтобы успеть накрыть романтический завтрак в саду у бассейна. Когда генерал спустился в сад, она встретила его в фартучке из белой органзы и с ангельской улыбкой, словно смыслом ее жизни было служить генералу и никогда с ним не разлучаться. Биби приготовила и подала ему завтрак. Затем со всем мыслимым сладострастием, как если бы раздевалась перед ним догола, сняла фартучек и села рядом с довольным мужем.
Они как раз заканчивали пить кофе, когда прибыл встревоженный помощник, всегда напоминающий генералу о назначенных встречах и прочих подробностях. Биби
— У тебя круги под глазами, — сказала Биби.
— Я просто еще не пришел в себя после поездки. Пришлось слетать в Швейцарию и обратно, и все за тридцать часов. Чтобы купить конверты, можешь себе представить?
— Может, заодно окончательно расстанешься с диетой? — спросила я, когда Биби закончила рассказ.
— В конце концов, он богат, — ответила она. — Кстати, если тебя по-прежнему привлекают драмы, то во вторник Алонсо Кихано представляет премьеру своего нового фильма. Он просил, чтобы я тебя пригласила.
Я спросила совета у Пальмиты, которую всегда считала разумной женщиной, и она в конечном счете всегда оказывалась права. Она сказала, что фильм просто отвратительный. Однако Кихано мне по-прежнему нравился; так что сначала мы выпили по коктейлю, потом отправились к нему домой, а затем и в постель, я и на секунду не вспомнила об Андресе. Я не вспоминала о нем до самого рассвета, пока не проснулась в холодном поту, охваченная внезапным ужасом. Поспешно нацарапала записку: «Спасибо за прием» — и удалилась.
Когда я вернулась домой, уже всходило солнце, пробиваясь сквозь ветви деревьев — совсем как в то утро, которое я встретила вместе с Карлосом.
Это случилось так давно, а казалось, только вчера. Боюсь ли я Андреса? Чего я боюсь?
Я вошла в нашу комнату, стараясь произвести как можно больше шума, чтобы он меня заметил. Но в спальне никого не оказалось.
Глава 23
Я изменилась, сама того не желая.
Я попросила Андреса купить мне «феррари» — такой же, как у Лилии. Он купил. Потом я захотела, чтобы он положил деньги на мой собственный банковский счет — достаточную сумму для моих личных расходов, нужд детей и содержания дома. Взамен он велел мне держать открытой дверь между нашей спальней и смежной с ней комнатой, мотивируя это тем, что ему требуется больше пространства. Иногда он спал за запертой дверью и никогда не просил меня ее открывать. Когда же дверь была открыта, это означало, что он собирается спать в моей постели. В скором времени мы как будто снова стали друзьями.
Я научилась смотреть на него, как на незнакомца, изучила его манеру говорить и вести себя, и могла предугадать действия. И тогда он перестал казаться мне непредсказуемым и своевольным. Я почти наверняка знала, что он решит по тому или иному поводу, как распорядится в том или ином деле, как ответит тому или иному министру, что скажет в речи по тому или иному поводу.
Я уже много раз спала
Андрес купил в дом Акапулько, который никогда не посещал, поскольку считал отдых на море пустой тратой времени. Так что я прибрала его к рукам. Мы часто приезжали туда на выходные. Для отвода глаз я приглашала туда и других друзей и детей. Туда же приезжала и Лилия, когда хотела отдохнуть от своего Эмилито, и, конечно же, Марсела с Октавио. Для всех мои отношения с Кихано были достаточно очевидны — даже для Верании; но она ничего не говорила отцу, хотя никогда не упускала случая подставить Алонсо ножку и постоянно подбивала Чеко на всевозможные пакости, которые они устраивали ему с завидной регулярностью.
Дом находился между Калетой и Калетильей; его окружало море, вечера там были похожи на сон. Я могла провести целый день, сидя на террасе и глядя на море, словно древняя старуха, погруженная в свои воспоминания. Море казалось мне Карлосом Вивесом, с которым мы однажды сбежали на остров Косумель на целых три дня. Я смотрела на море, пытаясь уловить в нем черты Карлоса. Что лучшего может случиться в моей жизни? У нас столько всего было! Так почему бы не умереть прямо сейчас? Такие вопросы я себе задавала. Если бы я только знала в те дни, которые мы провели на море, как повернется судьба.
— Я умру от любви, — заявила я однажды, смеясь, когда мы с ним шли вдоль кромки прибоя, и теплые волны ласкали наши ноги.
В моих страхах мертвой всегда оказывалась я, мне даже казалось романтичным бросить его в одиночестве, я чувствовала, будто изнутри у меня что-то вырвали, и пыталась найти себя, делая то, чем мы обычно занимались вместе.
Сколько раз я, словно наяву, видела, как убитый Андресом Карлос сходит с ума от ярости. Но никогда не видела его мертвым.
Целые часы я проводила в Акапулько, глядя на море. Рука Алонсо лежала у меня на колене, а я вспоминала Вивеса.
— Никто еще не умирал от любви, Каталина, — ответил он тогда. — Как бы нам этого ни хотелось.
Я бы там поселилась, если бы для того, чтобы владеть этим местом, не нужно было возвращаться в Мехико и выслушивать гневные тирады Андреса против его кума, планы стать президентом, которые выводили его из себя на каждое третье утро, и речи героя отчизны, с которыми он постоянно выступал в Пуэбле.
В довершение ко всему, меня прямо-таки замучили бесконечные звонки Фито с просьбами присутствовать на самых неожиданных мероприятиях. Как-то мне пришлось сопровождать его на закладку первого камня памятника матери. Там он выступил с торжественной речью о том, какая это огромная радость — быть матерью, и тому подобное. После этого он пригласил меня на обед в «Лос-Пинос».