Возрождение
Шрифт:
Ллер Адоррас ошарашенно разинул рот. Таррэн удивленно приподнял брови, а Белка лишь повела закованным в броню плечиком и невинно улыбнулась.
– Ничего особенного. Зал разгромила, один из твоих ножиков обломала о шкуру Дракона, морду ему набила, дернула за хвост... жаль, под зад не пнула, хотя он явно напрашивался. Но мне Таррэн помешал, так что к нему все претензии. Впрочем, тебе все равно этот зал не нравился, поэтому можно сказать, что я всего лишь начала тут грандиозный ремонт.
– Какой Дракон?
– непонимающе моргнул рен Истаэр, не замечая, что теперь глаза округлились
– А ты не слышал? Прилетал тут один, нашумел, накричал, обидел бедную девушку...
– Тебя, что ль?
– кузнец скептически оглядел Гончую с ног до головы и только тут сообразил, что именно с ней не так.
– Ты почему в таком виде?!
Белка широко улыбнулась, и вот тогда он разом смутился. Поспешно отвел глаза, опустил дымящийся молот, поежился, когда в глазах Гончей промелькнули зеленоватые огоньки. Кажется, его только-только оторвали от наковальни. А за таким грохотом, что вечно царит в кузне, и с такой увлеченностью, о которой прекрасно знали все подданные Эоллара, он вполне мог не услышать даже извержения вулкана. Не говоря уж о том, что разрушенные стены Дворца заметил лишь сейчас, а про наличие посторонних ушей вообще не подумал. И только когда его взгляд оторвался, наконец, от неподобающе одетой Белки, когда до кузнеца дошло, что тут находятся и чужие лорды, и свой собственный повелитель, когда ошарашенный Ортэ в кои-то веки не сумел сдержать изумленный возглас, неожиданно понял все и смутился еще больше.
– День добрый, Ад, - неловко кашлянул рен Истаэр, внезапно порозовев и поспешно спрятав молот за спину.
– Мое уважение, леди Эланна. Я... гм... не знал, что тут такое творится. Не услышал: знаете, у меня всегда так шумно...
Таррэн издал странный звук.
Кузнец метнул на него еще один быстрый взгляд, потом покосился на скалящуюся Белку. Сконфузился еще больше, неуверенно ковырнул сапогом пол. Понял, что образовавшаяся от чьего-то когтя дыра стала из-за этого еще больше. Наконец, совсем смешался и замер, не зная, как выкрутиться из щекотливой ситуации.
– Значит, ты знал, - подозрительно спокойно заключил ллер Адоррас, с новым интересом оглядывая старого друга. Надо же, вот интриган! Ясно теперь, чего он так мялся накануне, когда зашел разговор о Белке. Знал ведь, змей, кто она и что такое. На себе испытал. На собственной шкуре убедился. И скрыл, мерзавец, от своего Владыки, что давно в курсе, кто среди чужаков представляет наибольшую опасность.
– Ты тоже знал, - буркнул в ответ рен Истаэр.
– Не знал. Но догадывался.
– Это почти одно и то же!
– У меня не было возможности убедиться.
– Зато у меня... Торк!.. была! Но я бы не сказал, что это добавило мне радости!
– Конечно, он знал, - с ехидцей подтвердила Белка метания прижатого к стенке кузнеца, и рен Истаэр, внезапно покраснев, как маков цвет, кинул на нее сердитый взгляд.
– Еще бы он не знал, если я его в первый же день расколола и показала, что к чему.
– Бедняга, - фальшиво посочувствовал Элиар.
– Таррэн, прости его за прошлую выходку: думаю, он уже наказан сполна.
– Наказан, наказан, - пропела Гончая, грациозно приблизившись к мудро отступившему кузнецу, и с размаху шлепнула его по плечу. Эльф от удара опасно пошатнулся и болезненно поморщился, поспешно принявшись растирать пострадавшую руку.
– Бел, что ты делаешь? Я ж работать потом не смогу неделю!
– Ничего, я тебе помогу.
– Спасибо, не надо, - явственно содрогнулся эльф и отодвинулся еще дальше. Потом понял, что так легко не отделается, и, обреченно вздохнув, повернулся к Таррэну.
– Прошу прощения, ллер, за беспочвенные обвинения касательного причины вашего появления и тот нелепый спор, который мы не смогли довести до ума.
– Не волнуйся, родной, я его уже довела, - лучезарно улыбнулась Белка.
– Это ты бедного эльфа довела, хмера шипастая, - беззлобно прокомментировал Элиар.
– А кому-то стоит придержать свой язычок. С кем-то мы еще не до конца разобрались за один нехороший обман.
– Это не обман, а всего лишь непредоставление информации!
– возмутился Светлый.
– Это разные вещи, чудовище! И вообще, я уже сто раз извинился!
– Извинись в сто первый, - ядовито посоветовала Гончая, и Элиар сокрушенно вздохнул, а потом махнул на все рукой и, опустившись на одно колено, низко склонил голову.
– Боже, Бел... ладно! Да, ты права во всем: я - подлый, мерзкий, гадкий обманщик, у которого нет ни чести, ни достоинства, ни права называться твоим любимым зятем. Признаю, я был неправ и поступил по-дурацки, когда не сказал тебе насчет Милле. Я - болван и негодяй, которому ты совершенно зря доверила свое главное сокровище. И я умоляю тебя меня простить и больше не совать храмовник под подушку, потому что я все осознал, страшно раскаиваюсь и больше никогда-никогда не поступлю так некрасиво. Клянусь, что не сделаю больше тебе неприятно, малыш. Честное слово...
Он вдруг осекся, сообразив, что опять по недомыслию глупо проболтался и скоро огребет очередную сочную плюху, потому что Белка терпеть не могла это ласковое "малыш" от посторонних. Даже приготовился терпеть громы и молнии, но... она почему-то не спешила треснуть ему по макушке. Только подошла почти вплотную, да задумчиво уставилась сверху вниз, словно решая для себя какую-то важную дилемму.
Осторожно покосившись на ее строгое лицо, Элиар снова приготовился к целой буре с рукоприкладством и членовредительством. Уже решил, что живым домой не вернется. И немало удивился, когда непримиримая Гончая вдруг хмыкнула, а затем, ласково дунув ему прямо в лицо, легкомысленно махнула рукой.
– А и ладно... Торк с тобой. Будешь третьим. Все ж таки Милле никогда не ошибается, а раз столько лет тебя терпит и даже готова подарить еще одного маленького эльфенка, то так и быть. Зови. В конце концов, ты - и моя семья тоже.
– Что?
– ошарашено моргнул Светлый.
– Я даже уши тебе драть не буду, представляешь?
– подозрительно серьезно добавила Гончая.
– И хоть ты действительно отвратительный тип, но... почему-то все равно мне дорог. Странно, да?
Элиар тихо обалдел от такого прощения, но спустя долгий миг, все время которого она с улыбкой смотрела, как меняется его лицо, неожиданно подскочил, схватил ее в охапку и бесстрашно прижал к себе.