Возрождение
Шрифт:
– Не знаю. Какой-то парень, которого я там встретила. Я бросила его.
– Он был с тобой в больнице, - говорит Хвост Два.
Я уставилась на него.
– Это только доказывает, что от него было тяжелее избавиться, чем от вас. Кто-то на самом деле платит вам за эту халтурную работу?
У парня дергается рука, будто тот хочет ударить, но он быстро контролирует себя. Мне плевать, что он делает. Я просто рада, что моя попытка увести разговор от Кайла, видимо, сработала.
– Пусть мальчишка идет, - говорит человек с ружьем.
– Он не важен. Но ты… - он опускает пистолет -…Мэлоун
– Мэлоун?
– качаю головой, наполовину надеясь, что это пробудит одно из тех воспоминаний. Название смутно знакомо. Я должна знать Мэлоуна, но это все, что я знаю о нем. Судя по этой счастливой сцене, он должен быть одним из плохих парней. Итак, что же это за «беспокоюсь о тебе» код? Ничего хорошего.
Подождите, я убила мужчину в гостиничном номере? Да, воспоминание вполне ясное. Я убила человека в гостиничном номере. Святое дерьмо.
Совесть пытается идти в ногу с текущими событиями. Кто я такая, чтобы судить хороших и плохих? Мне бы стало плохо, не считая того, что я слишком занята, пытаясь не умереть самой.
Мужчина с ружьем сжимает губы вместе, оценивая меня.
– Похоже, что ты получила удар по голове. Это объясняет несколько вещей. Отпусти ее и позволь ей идти, - говорит он остальным.
– Ваша работа закончена.
Хвост Два хмурится, но Хвост Один выпускает мои руки, и парни направляются обратно в больницу.
И это все? Не будучи больше в меньшинстве, я возвращаюсь к расчету сценария побега, но это должно быть было видно на моем лице. Парень слегка поднимает оружие.
— Не смей. Просто садись в машину.
– Ни за что.
Он вздыхает и идет ко мне. На другой стороне гаража запускается двигатель. Я размышляю над тем, чтобы опять кричать, потом отметаю эту мысль как бесполезную. Через дальний ряд автомобилей, тень смещается на верхний уровень парковки. Шины хрустят по бетону. Еще одна машина в движении. Скоро она будет около нас.
В голове созревает новый план. Если та машина доберется до внедорожника…
Небрежно, я надеюсь на это, шагаю в сторону стрелявшего, пытаясь сделать вид, словно уже сотрудничаю. Мое сердцебиение учащается, подготавливая к действию, что, скорее всего, невероятно глупо.
– Ты собираешься сотрудничать?
– спрашивает человек с ружьем, выглядя потрясенным. Он почти рядом со мной, и уже засунул пистолет под пиджак. Даже если и быстро вытащит его, у меня есть столько времени, сколько понадобится.
Я киваю ему, но взгляд упивается на встречную машину. В ту же секунду, я чувствую щипок в шею, затем колени слабеют. Все расплывается, в то время как я опускаюсь к земле, но мой похититель ловит меня под руки и мягко опускает на пол. Краем глаза, я вижу, как он закрывает колпачком иглу и сует ее в карман. Затем я больше не могу держать голову поднятой. Мозг впадает в панику, мысли стремительно проносятся, но тело не следует им. Словно мозг отключили.
В то время как вокруг начинает расплываться, все, о чем я могу думать, что этот человек сделал для меня тоже, что я сделала с этим парнем в отеле все те недели назад. Будь ты проклята, ирония.
Тогда хотела, чтобы парень из отеля понял, почему он был мишенью. Теперь, кажется, я понимаю почему
До тебя он тоже доберется.
Читай Харриса.
Слова убийцы это последнее, что я слышу, в то время как он поднимает меня.
– Мэлоун назвал тебя Софией, но я знаю, что ты на самом деле.
Часть вторая.
«Кто не говорит правду о себе, не может говорить её и о других»
— Вирджиния Вульф~
Глава 12
Восемнадцать недель назад: Лето перед КиРТом
Я подавляю зевоту, наблюдая за попыткой Лефа разминировать бомбы. У него есть две минуты, чтобы закончить, не взорвав себя. Если ему это удастся, он получит достаточно баллов для задания. Если же потерпит неудачу, Восемь - та, кто спроектировала бомбу, получит баллы за него. Это жесткая симуляция, которая заставляет нас конкурировать друг с другом, но лучше так, чем реальность.
Иначе, благодаря Двойке, мы были бы уже мертвы.
Наш инструктор, наполовину глухой старый украинец, которого зовут Бондарь - нам нравится называть его Бомбарь, - он всегда делает для нас подобные испытания. Он, кажется, презирает то, что наш отряд сплочённый. Честно говоря, не только он один. Мы повзрослели, и большинство наших преподавателей стремятся к более новым и совершенным способам, которые настроят нас друг против друга.
Только Фитцпатрик продолжает проповедовать о сплоченности и лояльности. Это, наверное, единственное, что мне в ней нравится. Но ни для кого не секрет (хотя и должен быть), что поведение нашего отряда беспокоит руководителей. Мы слышим, как они говорят о нас, когда те думают, что мы не слышим.
Мы слишком эмоциональные. Слишком чуткие. Слишком человечные. Они допустили ошибку с нами, которую не могут позволить себе повторить, и именно поэтому удерживают нас. Некоторые люди хотели бы держать нас взаперти постоянно. Превратить в аналитиков (или во что-то такое же скучное), вместо оперативных агентов, которыми мы были рождены стать.
Я сомневаюсь, что это произойдет, но все же уверена, что в этот раз они не повторят ошибки, которые допустили с нами. Когда я смотрю на ГИ-2 («ГИ — гибриды» - другая группа детей), которые на четыре года меня моложе, я думаю, что таким образом они пытаются улучшить нас. Хотя вместо ревности я испытываю грусть. К ГИ-2.
Бондарь перенаправляет наше внимание на таймеры, которые отсчитывают время. У Лефа осталось тридцать четыре секунды. Его лицо сверхсосредоточено, в то время как он берет в руки кусачки, а черные волосы стоят дыбом, ведь он продолжает работать потными руками. За первую минуту он ничего не сделал, кроме как исследовал работу Восемь. Наблюдать за ним - не самая захватывающая вещь, плюс ко всему в комнате ужасно душно (у Бондаря всегда душно), поэтому мне трудно бодрствовать.