Возрождение
Шрифт:
— Что с вами, Иоши-сама? — как только я открыл дверь, участливо спросила девушка.
Одета необычно — в светлое платье с подолом чуть выше колена, босоножки, здоровенные солнцезащитные очки и с нетипичной для себя прической в виде кучи маленьких косичек.
Маскируется.
— Просто немного волнуюсь, — не видел я смысла скрывать от Нанако правду.
— После двух лет публичных мероприятий, интервью в прямом эфире на главных каналах планеты, пресс-конференций, докладов важным корпоративным и научным дедам, после ужина с Императором и дипломатических приёмов с важными политиками,
В самом деле странно. Но «странность» волнения не уменьшает!
— Да, — ответил я.
Нанако потрогала мой лоб тыльной стороной ладони. А приятно!
— Может, у вас температура, Иоши-сама? — с хитринкой в глазах предложила она возможность слиться.
Как и ожидалось от моего самого преданного сотрудника! Стоп!
— Спасибо, но ничего не выйдет, — покачал я головой. — Ты права — я же никогда не «сливался»!
— Верно! — поддакнула Нанако.
— И после всего пережитого какой-то конкурс двойников — это же даже не работа, потому что он совершенно не повлияет на наши глобальные планы!
— Точно!
— В конце концов, Чарли Чаплин был суперзвездой и проиграл, а я… — тут я немного залип.
— Немножко более популярны? — предположила она.
— Боюсь, здесь точно измерить не получится, — решил я. — Заходи, мне нужно переодеться.
Мы вошли в дом, я оставил Нанако гладить Юко-тян в гостиной, а сам отправился наверх. Странная штука человек — все, что мы с моим милым секретарем только что проговорили — это факты, и в самом деле жутко смешно после всего пережитого волноваться из-за полнейшей чепухи. Однако волнение — это тоже факт. И за ним я совсем забыл о, так сказать, матримониальных планах. Надев непривычно сидящий (трет в паре мест) костюм, на ходу завязывая галстук, спустился вниз:
— Прости мне мой эгоизм, — искренне покаялся перед девушкой. — Мое волнение — ничто по сравнению с тем, что ты, возможно, сегодня отыщешь жениха.
— Если мне никто из них не понравится — ничего не выйдет, — спокойно ответила она, пожав плечами. — А значит и волноваться рановато.
— Верно, — позавидовал я ее здравомыслию.
Посерьезнев, она мягко добавила:
— Иоши-сама, я очень ценю, что вы так за меня переживаете, но сколько можно? — её тон постепенно начал наполняться обиженными нотками. — Я — не ребенок, а взрослая женщина, которая вполне может о себе позаботиться. Почему вы не верите мне, Иоши-сама?
— Не верю? — не понял я.
— Не верите! — обвиняюще ткнула она в меня пальчиком. — Я же обещала вам, что не умру старой девой?
— Обещала, — признал я и поклонился. — Извини! — стало стыдно — в самом деле не верю, получается, все время зачем-то лезу напоминать. — Клянусь — я доверяю тебе полностью, и отныне эта тема под запретом.
— Спасибо, Иоши-сама! — счастливым голосом пропела она. — Идемте? Пусть вы сегодня и подделка, но опаздывать все равно невежливо. К тому же мы рискуем пропустить Синкансен, тогда придется лететь на вертолете.
—
Покинув дом, погрузились в неприметный пожилой серый «Аккорд» и поехали к вокзалу. Так шпионисто! Волнение начало уступать место легкому адреналину и моим любимым слабоумию и отваге. К черту — притворяться кем-то другим прикольно, а притворяться самим собой, который в свою очередь тоже притворяется самим собой, прикольней втройне!
— Этот костюм совсем вам не идет, Иоши-сама, — недовольно заметила Нанако.
— Зато ты, если исключить эти жуткие очки, выглядишь очень мило, — ответил я.
— Спасибо! — секретарь моментально залилась краской. — Эта прическа занимает много времени, но, если вам нравится…
— Другие прически мне нравятся больше, — купировал я пустую трату времени.
Не потому что она из-за этого начнет филонить, а потому что станет, например, меньше спать.
— Тогда я оставлю эти косички для маскировки, — решила она.
— Не знай я что ты — это ты, я бы тебя не узнал, — честно признался я.
— Зато Иоши-сама всегда Иоши-сама, — отвесила она мне сомнительной ценности, но очень искренний комплимент.
Перед выходом на вокзале я натянул на лицо не такие мощные как у Нанако очки, добавил медицинскую маску — в Токио поменяю на респиратор, станет еще лучше — и мы с девушкой остались неузнанными. Тупо, но рюкзак за моей спиной добавляет пару бонусных пунктов «скрытности» — я уже очень давно почти ничего не ношу сам, кроме школьной сумки во время редких визитов туда. Завтра сходить придется — последний день перед летними каникулами. Да я даже тесты сдал заранее, чтобы не гробить на них две недели. Зато мои бедные напарники по будущей поездке на математическую олимпиаду весь год впахивали не разгибаясь, надеясь в этом году выцарапать победу «в общем зачете». Старайтесь как следует, и тогда получите такие же красивые медали как у халявщика-меня!
Мероприятие, как ни странно, проводили во вполне приличном выставочном зале на первом этаже офисной высотки. Хорошо забытый опыт попёр почти сразу — выбравшись из «Аккорда», нам пришлось отстоять почти двадцатиминутную очередь — участников конкурса пропускали одновременно со зрителями, на две трети состоящими из дам средне-старшешкольного и даже студенческого возраста. Некоторые косплеят меня и Нанако!
Атмосфера — просто загляденье: играет Одзаваассоциированный музон, весело пищат девочки, аниматоры в костюмах-маскотах близлежащих контор под шумок раздают народу флаеры и издают потешные звуки, органично вливающиеся в какофонию. Респираторы народ не смущали:
— А ты знаешь, что мы с тобой похожи? — спросил лже-Иоши 1.
— Как это? — притворно удивился лже-Иоши 2.
— У нас обоих узкие глаза и дурацкая прическа! — объяснил первый.
Вся очередь радостно заржала, а у меня загорелись уши.
— Чертовы подделки! — опасно прошипела Нанако.
— Я стригусь как обычный японский школьник, — буркнул я. — Но все хорошо — я рад, что люди веселятся из-за меня. В конце концов, — пожал плечами. — Ради того, чтобы сделать жизнь окружающих лучше это все и затевалось.