Возрождение
Шрифт:
— Неохотно, как и все остальные, — пошутил Мак. — В действительности, жизнь слишком коротка, чтобы быть несчастным. Ты должен либо отпустить прошлое, либо отказаться от будущего. Чтобы не мучило тебя, чтобы ты не сделала — ты просто должна простить себя.
— Что, если то, что я сделала непростительно?
— Оливия… это не так. Но только ты можешь понять, как двигаться дальше. Я не могу сказать тебе, что делать. Я когда-нибудь рассказывал, что один раз мы с Девиной даже расстались?
— Ты когда-то усомнился в своей любви к Девине? — спросила я
Он крепче обнял меня.
— Мы много сражались, дорогая, ведь мы были людьми со своими особенностями, со своими характерами.
Я отстранилась, чтобы посмотреть на него.
— Нет, ты мне не рассказывал.
— Это было давным-давно, мы расстались на несколько недель.
— Так, значит, у тебя были сомнения?
— Сомнения? — переспросил Мак. — Нет. Я никогда не сомневался, что хочу быть с ней. Ни разу, с момента, как она согласилась пообедать со мной. Те несколько недель были худшими в моей жизни. Я был несчастен без нее. Я знаю, это звучит, как клише, но без нее я чувствовал себя неполным, а когда мы вновь воссоединились, я ощутил себя цельным.
От его слов по моему телу поползли мурашки. Цельный. Вновь стал цельным. Мак продолжил, прежде чем у меня появился шанс осознать смысл сказанного.
— Мы расстались, потому что на тот момент это было необходимо, но я бы умер, если бы позволил ей уйти навсегда.
Я отвела взгляд, приложив салфетку к уголку глаза.
— Не нужно! Вполне нормально иметь сомнения по поводу своего партнера. Это не так уж важно. У Дев и у меня были разные взгляды на жизнь, но у нас была необыкновенная любовь.
Он снова привлек меня к себе. Я объявила Люси, что не верю в родственные души, но живое доказательство ее теории сейчас укачивало меня в своих руках. Неужели я сомневалась, что Мак и Девина как раз и были такой парой? Или даже Люси и Эндрю? Что если я ошибалась все это время? Что, если родственные души все же существуют, и, что, если… ?
Дэвид возродил что-то необъяснимое во мне, то, что как я думала, было утеряно с разводом родителей. Его объятия, запах, обожание казались естественными, легкими. Когда мы были не вместе, я чувствовала холод и пустоту и жаждала чего-то большего. Почему же это так неправильно?
Я пыталась дать разумное объяснение моим страхам по поводу покупки дома с Биллом. Но образ, который он нарисовал для меня, отличался от того, что я видела в доме в Оук-парке. Он видел нас, детей, теплый и гостеприимный дом. А что видела я? Дэвида.
Думаю, это было правдой. Я поступила ужасно. Я заставила Билла поверить, что он может доверять мне.
Существовал ли неправильный способ влюбиться? Я не могла вспомнить, как или когда это произошло у нас с Биллом. Гретхен называла его надежным. Он не мог обидеть меня, потому что я не позволяла ему приблизиться достаточно близко для этого. Он не мог обидеть меня просто потому, что это было не в его силах, и я знала об этом с самого
Билл не заслуживал такой любви, когда я полностью контролировала направление, в котором мы движемся. И пусть он не понимал всей глубины происходящего, я причинила ему боль еще до того, как встретила Дэвида.
Что касается этого мужчины, то он раскрыл меня и смог приблизиться, но словно сам был вовлечен в сражение, и я видела, что причиняю боль и ему.
Так больше не могло продолжаться.
Был только один вариант развития событий. При мысли о том, чтобы оставить Дэвида, мое сердце сжалось, словно опутанное клубком змей. Когда он вернется, мне придется закончить все раз и навсегда. Я дала зарок, и даже если Дэвид думает, что хочет большего от меня, это не имеет значения. Просто он, как убежденный холостяк, не может понять значения семейных ценностей.
Я хотела все рассказать Дэвиду. Про чувства, которые я испытала, встретив его, про то, что для меня значит заниматься с ним любовью и как это ощущается, быть с ним единым целым. Но говорить ему эти вещи было бы еще большим преступлением, чем мое физическое предательство, поэтому я должна похоронить их глубоко внутри. И другого пути нет.
Мак не спрашивал, что я сделала, потому что для него это не имело значения. Он любил меня, несмотря ни на что.
— Пойдем, — сказал он мне в волосы. — Позволь мне приготовить нам чай, и мы наверстаем упущенное.
Мы втроем провели утро, вспоминая Девину. Отчаяние, которое копилось во мне со дня ее смерти, наконец, отступило. Мак рассказал нам о ее фонде и о том, как он справлялся, принимая на себя дела. Мы разговаривали о работе, и он поздравил меня с повышением, заверив, что Девина гордилась бы мной.
По дороге к машине Билл был молчалив. Время, проведенное с Маком, во многом было пугающим. И хотя я знала, что должна была сделать, но не чувствовала уверенности.
Когда неловкое молчание затянулось, я с беспокойством прикусила щеку.
— Ты никогда не плачешь при мне, — в конце концов, выдавил Билл, с прищуром глядя вперед.
Я сглотнула, не уверенная, что на это сказать. Но муж выглядел так, словно и не ждал ответа. По дороге домой я искала слова, чтобы успокоить его, но так и не нашла. Я пока не знала, как буду действовать, но знала, что что-то делать нужно.
~ ~ ~
Билл пересек ванную комнату и приподнял брови, глядя на меня.
— Вау.
— Я надеюсь это одобрительное “вау”.
— Где ты взяла платье?
— В магазине костюмов. — Я взглянула вниз на бальное платье цвета слоновой кости с тугим корсетом. Декольте выгодно подчеркивало ложбинку между грудей. Часть волос я заколола сзади, а часть уложила мягкими каштановыми волнами. — Нравится?
— Да.
Я провела рукой по ткани юбки.
— Правда?
Билл поправил галстук и откинул с лица несколько прядей.
— Я сказал “да”. Мне нравится. Однако платье выглядит дорогим.
— Я взяла его в аренду, — ответила я, пожав плечами.