Возрожденная любовь
Шрифт:
Ван Вийкелен тоже встал и сказал, что проводит ее до двери.
— Я сама найду выход, — возразила ему Абигайль.
— Не глупите, мне нужно кое-что вам сказать. Абигайль попрощалась с профессором де Витом, пообещав, что зайдет с ним увидеться до отъезда из Амстердама, и в сопровождении профессора вышла из комнаты. В темном, обитом деревянными панелями холле он вдруг сказал слова, от которых у нее подкосились ноги.
— Через пять дней в больнице вечер танцев. Я бы хотел, чтобы вы тоже пошли, — это вечер в честь дня основания больницы.
Сердце Абигайль забилось
— Благодарю вас, профессор, но боюсь, что не смогу принять ваше любезное…
— Почему?
Абигайль посмотрела на него затуманенным взглядом: он стоял так близко к ней, что она никак не могла взять себя в руки и придумать какую-то вразумительную причину для отказа.
— Знаете ли… — начала она, совершенно не зная, что ей сказать.
— Только не говорите, что вам нечего надеть! Она видела, что разговор с ней забавлял его. Абигайль, которая именно это и собиралась ему сказать, решительно отвергла эту мысль:
— Разумеется, дело не в этом. У меня есть несколько… — Она осеклась: ей не хотелось опускаться до лжи. — Я никого не знаю, — наконец пришла ей в голову прекрасная мысль.
— А меня?
— Не говорите глупостей! — Голос Абигайль прозвучал резко, и она испугалась, боясь, что показалась грубой. Тем не менее она продолжила:
— Не думаю, что вы собираетесь провести со мной весь вечер, — и замолчала.
— Я тоже не думаю, — невозмутимо подтвердил он, — но мой младший регистратор горит желанием познакомиться с вами, и профессор де Вит тоже будет там…
— Но вы же не позволите ему танцевать? — Голос ее возмущенно зазвенел.
— Удивительно слышать такие глупые вопросы от столь здравомыслящей девушки, как вы.
Ах, он считает ее здравомыслящей! Хорошо же, она пойдет на этот вечер и купит себе такое платье, чтобы он мог остаться при своем отвратительном мнении о ней: платье какого-нибудь серого или мышиного цвета, с высоким воротником и бесформенным лифом.
Она вздрогнула, когда он спросил:
— Что вы там замышляете? Вам нужно купить красивое платье — розовое, лучше темно-розовое, которое бы вам шло. Позвольте, я пойду выбирать его вместе с вами.
— Ни в коем случае, — решительно заявила Абигайль; ее воспаленное воображение тут же нарисовало ей страшную картину: в дорогом магазине профессор придирчиво выбирает ей роскошные туалеты, не обращая ни малейшего внимания на цену.
— А кто понесет вам покупки? — поинтересовался он медовым голосом. — Да, вам нужны будут и туфли.
— Нет, спасибо, я сама. Вы меня будете только отвлекать.
— А я вас отвлекаю, мисс Трент? Его бестактный вопрос вывел ее из себя, Абигайль с трудом сдерживалась.
— Нет… да, я не знаю… В общем, я не хочу покупать первое попавшееся.
— Да? Но я думаю, что у Дика Холтхауса или Макса Хейманса вы могли бы выбрать то, что нужно.
За время своего короткого пребывания в Амстердаме Абигайль успела все же узнать, что эти дорогие магазины славятся умопомрачительными нарядами от кутюр и не менее умопомрачительными ценами. Как бы она хотела там одеваться! Но откуда профессор может знать об этом? Она тут же взяла себя в руки и небрежно сказала:
— Это, конечно, так, но я бы хотела посмотреть что-нибудь и в других магазинах.
Он открыл перед ней дверь.
— Как вам угодно, но не забудьте — розовое и самое красивое.
Она пошла домой, на Бегийнхоф, ломая себе голову, как ей купить платье на те гроши, что были у нее в кошельке. Жалованье ей заплатили накануне, но профессор, видимо, совершенно забыл о том, что она оплатила счет за Джуда, а напомнить ему об этом она постеснялась. И кроме того, половину заработанных денег она сразу же отдала Болли. Конечно, она могла воспользоваться деньгами, отложенными на обратный билет, так как, когда она будет уходить от миссис Маклин, ей заплатят за последнюю неделю. Она быстро произвела в уме несложные вычисления и, придя домой, спросила миссис Маклин, не знает ли она какую-нибудь недорогую портниху.
— Конечно, детка, — не колеблясь ответила миссис Маклин. — Дочь школьного учителя, Яфру Блик, она живет через три дома от нас. Она хромая, бедняжка, но очень славная. Пусть ее вид вас не смущает, Абигайль, она не слишком презентабельна, но настоящая мастерица и наряды шьет просто великолепные.
Потом она вопросительно посмотрела на Абигайль, и та тотчас же рассказала ей о полученном приглашении.
— Я думаю, что платье лучше заказать у портнихи, — сказала Абигайль, — тогда я сама смогу выбрать тот цвет, который мне нужен. — И простодушно спросила:
— А дорого она берет?
Миссис Маклин склонилась над вязаньем.
— Нет, что-то около двадцати пяти гульденов. Теперь это считается очень дешево. Сходите-ка вы завтра на Бийенкорф, там вы что-нибудь найдете. У них очень большой выбор тканей, а сейчас они проводят распродажу шелка.
Целый вечер они обсуждали распродажу, танцы, платье, подобающие случаю туфли и прическу Абигайль.
— Оставьте волосы как есть, — уговаривала ее миссис Маклин. — Вам очень идут распущенные волосы, у вас очень красивые волосы.
— Красивые? Они мышиного цвета и совершенно прямые.
— Мыши — очаровательные зверюшки, — заметила женщина, — и у них тоже нет кудрей.
Миссис Маклин ударилась в воспоминания о своих многочисленных балах, на которых она танцевала в юности, и за весь вечер ни разу они не упомянули профессора ван Вийкелена, хотя Абигайль мысленно постоянно возвращалась к разговору с ним.
На Бийенкорф она действительно нашла то, что хотела: темно-розовый шифон и шелк соответствующего оттенка для отделки, причем и то, и другое она купила на распродаже, со скидкой. Покупки все равно пробили значительную брешь в ее бюджете, но сейчас Абигайль ни о чем не задумывалась: она просто опьянела от счастья, от того, что проведет целый вечер с профессором; в довершение ко всему она купила себе серебряные туфельки и сумочку и, страшно довольная, пришла к миссис Маклин, сжимая в руках драгоценные покупки. Приготовила обед, после обеда уложила миссис Маклин спать и отправилась к Яфру Блик.