Возвращайся к нам, Маклай!
Шрифт:
В своём дневнике Маклай записал: «Папуасы ловки и красивы, сообразительны и находчивы. И могут научиться всему, чему научаемся мы. Папуасы такие же люди, как и мы, белые».
А вот здоровье Маклая всё ухудшалось. Болел и Ульсон. Оба совсем обессилели от лихорадки, а Маклай ещё и сильно исхудал. Обувь его развалилась. Одежда сгнила. Самое время было бы прийти на остров кораблю и забрать учёного и его слугу. Но корабля всё не было…
Теперь
«Где-то сейчас милейший Алексей Иванович, — думал Маклай, — где-то все другие славные моряки корвета?»
А между тем Алексей Иванович был не так уж далеко от Новой Гвинеи. Он был в Австралии. Он служил теперь на другом корабле, на клипере «Изумруд». Капитану клипера был дан приказ: поспешить к острову Новая Гвинея, найти хижину Маклая и доставить учёного обратно в Россию.
Поэтому Алексей Иванович с таким нетерпением ожидал встречи со своим другом.
И вот в австралийском порту, просматривая газеты, Алексей Иванович прочитал следующее:
«По сведениям из Гонконга. Недавно скончался молодой естествоиспытатель Миклухо-Маклай. Он остался на Новой Гвинее среди пустынной природы и дикарей совершенно одиноким…»
Алексей Иванович отбросил эту газету и схватил другую:
«Господин Миклухо-Маклай пожертвовал жизнью для изучения природы…»
Солнце померкло в глазах Алексея Ивановича. Неужели Маклай погиб? Нет сомнения, если в газетах пишут об этом. Теперь уже никогда Алексей Иванович не пожмёт его сильную маленькую руку. Не услышит весёлый и звонкий голос. Морякам «Изумруда» теперь останется только выкопать дневники учёного под тем большим деревом.
«Я так и думал… Я так и думал… — горестно бормотал Алексей Иванович. — И я говорил ему. Эти дикари убили-таки его…»
Но может быть, сведения неверные? И Маклай только в опасности? Скорее бы прийти ему на помощь…
В ту ночь Алексей Иванович совсем не спал. А утром «Изумруд» вышел из австралийского порта и взял курс на Новую Гвинею…
Возвращайся к нам, Маклай!
Маклай между тем был жив. Сведения в газетах были неверными. И случилось это так. Мимо берега, где жил Маклай, проходил небольшой купеческий корабль. Капитану его было известно, что на берегу стоит хижина русского учёного Маклая. Он навёл на берег подзорную трубу и увидел хижину. Но никаких признаков, что в хижине обитают люди, не заметил. Маклай в это время, наверное, ходил в лес, а Ульсон лежал больной.
Высадиться на берег капитан, конечно, не решился, и корабль его проплыл мимо. А потом капитан сообщил в газеты: «Хижина пуста. А русский учёный, вероятно, погиб…»
Маклай продолжал заниматься своей научной работой. Но однажды утром возле его хижины послышался шум. Это пришли папуасы.
— Маклай! Маклай! — кричали они. — Из моря выходит дым! Дым большой!
«Наверное, это корабль», — догадался Маклай.
Он побежал к морю. И даже больной Ульсон встал с постели и поковылял за ним.
Да, это был большой корабль. И Маклай обрадовался, когда увидел на его мачте русский флаг.
Маклай сел в пирогу и попросил папуасов как можно скорее грести к кораблю.
Трудно описать радость моряков клипера «Изумруд», когда они увидели в пироге Маклая. Они очень удивились, что Маклай свободно объясняется с папуасами на их языке.
Теперь учёный мог вернуться на родину. То, что он задумал сделать, он сделал. Оставалось написать научную книгу и издать в России дневники, которые он вёл на острове, записывая почти каждый день свои наблюдения.
Настал день прощания с папуасами. Папуасы знали, что Маклай и Ульсон уезжают. Они поняли это, когда увидели большой корабль.
Жители всех деревень собрались на берегу и просили Маклая остаться на острове и не бросать их.
Они не расходились даже ночью, и весь берег мигал огоньками: папуасы жгли смоляные факелы.
Клипер уходил утром. Туман в горных долинах острова таял и исчезал. Всходило солнце. «Изумруд» медленно разворачивался в бухте.
С берега, с больших и с маленьких пирог папуасы что-то кричали. Но только один Маклай на клипере мог понять слова: «Возвращайся к нам, Маклай! Возвращайся!..»
Клипер вышел на простор, где блистали на солнце невысокие волны, где дул свежий, крепкий, солёный ветер.
Берег совсем отдалился и превратился в тёмную полоску. Давно уже не было видно ни хижины Маклая, ни сигнальных костров, ни тем более людей. Все моряки на клипере занялись своим делом, но Маклай всё стоял на корме и всё смотрел назад. И казалось ему, что он слышит далёкие-далёкие голоса своих темнокожих друзей: «Возвращайся к нам, Маклай! Возвращайся!..»