Возвращение Алателя
Шрифт:
– Что это, Хейграст? – услышал мальчишка вопрос Саша.
Лес расступился, и друзья оказались на поляне, покрытой четырехугольными черными ямами.
– Что это? Печи? Костры? Почему они в ямах? – повторил вопрос Саш.
– Не костры, – скрипнул зубами Хейграст. – Недавно здесь был поселок шаи. Больше никогда лесной народ не станет селиться в этом месте. Когда окончится война, шаи посадят эрны. В каждую яму. В каждое сгоревшее жилище. Линга, скоро следующий поселок?
– Через дюжину ли, – ответила девушка. – Он стоит на окраине леса. Затем примерно четыре – пять ли равнины и Мерсилванд.
– Вряд ли уцелел и следующий поселок, – заметил Лукус. – Этот сожжен два дня назад. И не всем шаи удалось уйти.
Белу показал на дерево, раскинувшее ветви над сожженными домами. Тела пяти шаи раскачивались, подвешенные за руки. Ноги трупов не доставали до земли пол локтя. Тела были истерзаны до неузнаваемости. Несколько черных птиц с криком укрылись в кроне.
– Не трогай! – окрикнул Хейграст Ангеса, повернувшего было к мертвым. – Не вмешивайся в обычаи лесного народа с обрядами Священного Престола. Шаи дети леса, и лесу доверяют хоронить своих мертвых.
– Такой обычай? – удивился Тиир. – Подвешивать мертвых на веревках?
– Их подвешивали живыми, – глухо сказал Хейграст. – Обычная практика армий Аддрадда. Если не нужны рабы, пища для архов, они используют пленных для обучения, как считают, воинскому искусству. Несчастных подвешивают вот таким образом, и воины врага соревнуются, кто сможет убить пленника одним ударом безоружной руки. Затем, когда жертва мертва, а иногда раньше ее используют в качестве мишени. Метают ножи, выпускают стрелы. И это не самая страшная участь пленного. Леганд говорил, что воин, попавший в плен армии Аддрадда, должен благодарить Эла, если его подвесят вот так на веревках и будут пытаться убить. Если Аддрадд затевает большую войну, и в рядах его воинства идут колдуны и маги, из пленных делают смертных копейщиков.
– Что это значит? – спросил, холодея, Дан.
– Не спрашивай, – покачал головой Хейграст. – Пусть об этом рассказывают очевидцы.
– Что это? – спросила Линга, останавливая лошадь.
Отряд встал. Белу спрыгнул с Упрямца и поднял с земли отрубленный палец шаи.
– Что это, – еще раз спросила Линга и показала вперед. – И там, и вон там, и дальше.
Глухо зарычал пес. Смахнул со лба внезапно выступивший пот Саш. Схватился за скрытый под мантией диск Ангес.
– Война, – прошептал Хейграст. – Война на уничтожение.
Насколько хватало глаз, на дороге, под деревьями, в сумраке лесных прогалов через каждые пять-шесть шагов лежали куски окровавленной плоти.
– Они решили осквернить весь лес, – прошептал Лукус. – Чтобы шаи никогда не вернулись сюда.
Отряд вышел на равнину сразу после полудня. Всю дорогу через когда-то прекрасный и величественный лес шаи, а теперь лес мертвых, никто не проронил ни слова. Даже когда отряд проезжал через второй сожженный поселок, и от болтающихся на деревьях разодранных тел на отряд ринулись не менее пяти дюжин грязно-белых волков, никто не сказал ни слова. В короткие мгновения стрелы успели скосить дюжину хищников, но не это остановило стаю. Аенор вышел вперед, приподнял шерсть на загривке и глухо зарычал. И огромный вожак затормозил всеми четырьмя лапами и заскулил. Стая мгновенно растворилась в лесу.
Линга, придержала лошадь и махнула вперед.
– Мерсилванд там.
– Следы врага ведут севернее, – заметил Лукус. – Но авглские копыта не сворачивают с нашего пути.
– Тем лучше, – мрачно заметил Хейграст. – Кажется, мой меч уже ерзает в ножнах. Надеюсь, Леганд не столкнется с негодяями. Движемся без остановок. Не медлить, но и не загонять лошадей. Северные чащи подступают к могильному холму на ли. На свежих лошадках в случае опасности мы сможем добраться до леса. Там много укромных местечек.
– Я была в том лесу, – заметила Линга. – И у крепости Урд-Ан тоже. Лучше сражаться с врагом, чем разгуливать по этим рощам.
– Боюсь, что нам предстоят оба варианта, – крикнул нари. – Вперед.
Кони пошли вскачь. Ветер ударил в лицо. Безжизненная равнина побежала навстречу. Ни единого зверя не мелькало в траве. Ни одной птицы в небе. Темная полоса леса осталась позади, уходя к Волчьим холмам к северу. Чуть колыхалась густая трава, доходившая лошадям до брюха. Блеснула по правую руку широкая лента величественной реки. Потянуло свежестью с востока.
– Мерсилванд впереди, – крикнул Лукус, когда на горизонте явственно обозначился высокий холм. – Благодарение Элу. Кажется, мы добрались!
– Не спеши, – откликнулся Хейграст. – Следы врага ведут туда же!
– Их не так много, – заметил Лукус. – Мы справимся с шестью всадниками!
– Какой ценой? – горько спросил Хейграст.
Враг ждал на холме. Сначала друзья заметили только черные точки. Затем, когда отряд приблизился и холм Мерсилванда ощутимо вырос над плоскостью равнины, точки превратились в черные силуэты. Шесть всадников неподвижно замерли возле вершины.
– Эл всемогущий, – остановил коня Лукус. – Ты видишь, нари?
– Да, – мрачно кивнул Хейграст. – Дерева смараг больше нет.
На холме чернел остов сожженного дерева. Раскинулись в стороны черные сучья со скрученными ветвями.
– Конец дереву Агнрана, – горько проговорил Лукус. – Конец самому прекрасному дереву, которое я видел в своей жизни. Хейграст! Ты понимаешь, что это значит?
– Да, белу, – кивнул Хейграст. – Если этот колдун сумел подняться на холм Мерсилванда, значит, его магия очень сильна. Смараг не смог защитить себя.
– О чем вы говорите? – развернул коня Ангес. – Это всего лишь дерево! Оно не может противостоять колдовству! Оно может изменить путь вражеского войска, но если хоть кто-то из его воинов подрубит ему корни, дерево не сможет защитить себя!
– Мы с отцом привязали ленты на его ветвях, – прошептала Линга. – Чтобы вернуться. Я была уверена, что дерево охраняет нас!
– Это тебе помогло? – возмутился Ангес. – Даже боги не распоряжаются своей судьбой!
– Зато своей судьбой распоряжаюсь я! – воскликнул Хейграст.