Возвращение «Аполлона-8»

Раш Кристин Кэтрин

Но, конечно же, не его самого. Заметив в свое время их ограниченность, он сфокусировал свое внимание на дочери. Она была его ребенком на сто один процент, и это «согревало» Ричарда. В ней повторялись все его положительные и отрицательные качества — целеустремленность, холодный характер, умение ниоткуда извлечь разумную идею, способную принести миллионы.

Да, она была предана ему — в большей степени, чем сам он своим родителям в их преклонные годы. И он не знал, что было тому причиной — другое общество, различие в культуре или просто более мягкий характер, чем у него самого.

Однако он не копался в этом. Лучше просто радоваться жизни, как радовался он обществу дочери, когда она могла уделить ему минутку-другую.

Большую часть времени она проводила в своих двух каютах — личном ВИП-помещении и каюте второго класса, которую она заняла под свой штаб, откуда управляла корпорациями. Она носилась из одной каюты в другую (совсем как некогда он сам), недовольная неспешностью космического сообщения и обеспокоенная тем, что, находясь в такой дали от Земли, может пропустить что-либо важное.

Он попытался объяснить ей, что иногда предпринимателю просто необходимо оказаться в удалении от собственных дел, однако Делия посмотрела на него так, словно он усомнился в ее уме, и Ричард немедленно зарекся давать какие-либо советы.

И он возвратился к себе в каюту.

Он всегда настаивал на роскоши. И каюты высшей категории на «Принцессе Марса» производили неизгладимое впечатление, однако ВИП-каюты оказались уровнем выше. Он располагал собственной гостиной, столовой и двумя спальнями на втором этаже, и поскольку не нуждался во второй из них, распорядился переделать ее в кабинет. Ванная комната была снабжена всеми возможными приспособлениями, а на действующей кухне можно было кое-что приготовить.

Но более всего ему нравилось то, что рекламные брошюры именовали «задним двором» — палуба с наружной стороны кабины, из которой от пола до потолка открывался вид в космос. Материал, из которого были изготовлены окна, оказался настолько прозрачным, что Ричард невольно вспоминал панораму космоса, открывавшуюся перед ним из грузового отсека «Стрелы».

Помещение это было обставлено как строгая гостиная. Осмотрев свою каюту за неделю до отлета «Принцессы Марса», он распорядился, чтобы официальную мебель заменили шезлонгами и деревянными столиками — садовой мебелью его молодых лет. Расставленные светильники напоминали полинезийские фонарики. Если добавить зеленую траву и светляков в ней, он окажется дома.

Ричард проводил большую часть своего времени на палубе — за чтением или слушая музыку. Он не смотрел никаких программ, не посещал голографических представлений, поскольку они были ему не интересны. Он никого не приглашал к себе в каюту. Людей он видел только на палубах и в ресторанах.

И ему было достаточно одного вида их.

В двух днях пути до Марса звезды заворожили его. Он стоял посреди своей лужайки, вглядываясь в черноту пространства, теперь только казавшуюся чернотой. Лучи солнца пронзали ее. Всевластная звезда, находящаяся в центре Солнечной системы, простирала свое могущество дальше, чем это суждено любому из людей.

Склонив голову набок, он увидел чуть впереди белесое пятнышко, далекую искорку света. Ричард заморгал, опасаясь, что она привиделась ему. Однако пятнышко никуда не исчезло, оно сделалось больше, словно неизвестный объект медленно вращался.

Вернувшись в свою каюту, снабженную палубным телескопом, он навел прибор на объект. Сильный телескоп бы снабжен автоматическим следящим устройством.

Вздох застыл в груди Ричарда.

Это был астронавт в старинном скафандре.

Сердце его заколотилось.

Андерс. Неужели?

Ричард вытер ладони о штаны, подумал мгновение и понял, как отреагирует публика. Нет, к нему не отнесутся как к выжившему из ума старикашке: подобного рода восприятие старости исчезло, когда долгая старость сделалась уделом очень многих людей. Однако столетие по-прежнему представляло собой тот рубеж, после которого младшие поколения уверенно отмахивались от любых слов старца.

Конечно, в физическом отношении он находился далеко от поры расцвета, однако что дает людям основания полагать, будто ум его находится в столь же ущербном состоянии?

Корабль минует объект менее чем через минуту. Нужно было действовать, и действовать быстро.

Трясущейся рукой он нажал кнопку коммуникатора.

— Делия, — обратился он к дочери, — ко мне. Быстро. Немедленно!

После этого он позвонил в рубку.

— Мне нужен ваш лучший пилот и пара скафандров… Через десять минут.

— Могу ли я спросить вас, сэр, зачем они вам понадобились? — произнес капитан.

— Нет.

Отключив коммуникатор, Ричард схватил какую-то одежду, запихал ее в мешок и перебросил через плечо.

Дверь в его каюту отъехала в сторону, в проеме появилась встревоженная дочь — поджарая, атлетичная, темноглазая и темноволосая, как ее мать.

— Я хочу кое-что тебе показать, — проговорил он, прежде чем она успела открыть рот.

Ричард показал на телескоп:

— Смотри быстро, а то вот-вот исчезнет из вида. — Она было запротестовала, однако он поднял руку: — Быстро!

Вздохнув, Делия направилась к телескопу. Взявшись рукой за окуляр, она припала к нему глазом и тут же выпалила:

— Это какая-то шутка!

— Возможно, — проговорил он. — Однако мне хочется рассмотреть этот предмет поближе.

* * *

Он понимал, что космический лайнер не может развернуться на месте, как это делает океанское судно. Направление его движения изменится лишь после того, как корабль достигнет Марса и выйдет на орбиту вокруг планеты. Но когда они окажутся там, Андерс снова исчезнет в просторах космоса.

Последний астронавт. Последний осколок мечты Ричарда.

И он только что пролетел мимо него.