Возвращение Апостолов
Шрифт:
Тут откуда-то, с той стороны, где стоял Иуда, раздался несколько несмелый голос святого, представившегося апостолом Филиппом.
— Братья мои, — промолвил он. — Я вроде бы знаю, что нам теперь следует предпринять.
— Говори, апостол Филипп, — дал разрешение Пётр.
— Я считаю, — ответствовал старец, — что мы не можем оставаться в бездействии, помогая духу нечистому в обличии демона. У одного человека должно быть одно сердце и одна душа, а мы, как получилось, снова разделили Дэвида надвое. Я предлагаю, — апостол Филипп обратился ко всем остальным, — чтобы наш провинившийся брат возвратил двойника обратно и сам объединил двух людей в едином теле, чтобы потом Господь смог сказать вновь родившемуся человеку: «Встань и ходи!»
Дэвид посмотрел опять на апостола Фому. Он, похоже, раскаивался.
И снова Дэвид увидел, как исчез с плиты голубой шар, а из образовавшегося белого облака вновь появился пират.
Он
Дэвид не видел, как голубой шар, увеличившись до своих первоначальных размеров, приподнялся над плитой и рассыпался в миллион сверкающих искр. Огни образовали пёстрый хоровод, — замысловатую игру цветов и красок — вовлекая в него двух Дэвидов. Потом круг стал сужаться; люди оказывались всё ближе друг к другу. Дэвид неожиданно пришёл в себя, но лишь на долю мгновения. Несмотря на столь короткое прозрение, он отчётливо увидел перед собой свои собственные серо-голубые глаза. Дэвид не успел как следует разобраться, видит ли он своего двойника, либо смотрит на себя самого. Времени на размышления не было. Дэвид снова провалился, и теперь только нежный лунный свет пробивался к нему откуда-то извне, из неведомой дали. Дэвид не смог бы сказать, сколько времени он находился в забытьи. Когда видение исчезло, а пелена, белым туманом окутавшая мысли и чувства, рассеялась, он увидел себя стоящим на плите в центре храма; лица апостолов были обращены к нему, а двойника и след простыл.
«Всё», — услышал Дэвид голос, идущий изнутри самого себя, и вдруг явственно понял, что это действительно всё. Он сделал шаг, ступив ногой на край плиты, затем ещё один более уверенно, немедля оказался на полу храма, огляделся по сторонам и сказал, обращаясь к святым:
— Не знаю даже, как вас благодарить. Да что, собственно, могут сказать слова. Я лучше действиями докажу, что вы не ошиблись в выборе, доверив мне судьбу планеты.
Дэвид прищурился, внимательно посмотрел на свечи. Они оплавились до самого основания. Время вышло.
— Апостол Пётр, — сказал Дэвид. — Вы очень много сделали для меня. Если бы не эта ваша помощь… Однако прошло много времени, и скоро сумрак спустится на ваши лица. Вместе с ним, насколько я понял, кончится предоставленная мне вами часть вечности. Будучи огромной, необъятной для постороннего взгляда, избранным она в то же время кажется малой и незначительной. Она мала для тех, кто не щадит самого себя, помогая всем просящим и взывающим, всем, кто не может найти в себе сил для борьбы, но не желает сдаваться, мириться со своей полной беспомощностью.
— Последняя моя просьба к вам, — обратился Дэвид к апостолам. — Верните мне моё оружие. Я клянусь не применять его с целью нападения; но умирать на незнакомой планете с оружием в руках — значит, иметь дополнительную возможность остаться в живых.
Святые молчали. Темнота всё больше сгущалась, облачая их лица и фигуры в ореол призрачности.
— Мы прощаемся с тобой, — услышал Дэвид голос апостола Петра, тонущий в зыбкой дымке уходящего во тьму храма. Растворяясь в последних каплях воска, слабые огни свечей озарили вновь показавшиеся на стенах собора образа с ликами святых. Дэвид невольно отступил назад и сел, нащупав под собой успевшую стать привычной каменную опору.
И снова всё повторилось. Храм исчезал, не растворяясь в воздухе, а медленно, но верно уходя под землю. Теперь Дэвид не закрыл глаза, когда купол с быстротой, способной ужаснуть даже мёртвый камень, метнулся в его сторону. Храм растворялся в толще песка. Откуда ни возьмись вслед за этим появилось солнце. Дэвид не ожидал его увидеть. Он зажмурился от неожиданности, потом открыл глаза, проводил
18. Неверный выбор направления
Первым делом, Дэвид досконально осмотрел себя; немало удивился, обнаружив на ногах свои (а, может быть, и не свои) космодесантские сапоги. Обшарив карманы куртки, он ничего в них на нашёл, но за подкладкой неожиданно обнаружил тот самый голубой шар размером с горошину, который помог ему снова стать нормальным человеком.
«Талисман», — сообразил наш герой.
Оглянувшись на место, где с ним произошло столь загадочное событие, Дэвид присвистнул от удивления. На самой середине плиты, где лежал когда-то теперь дарованный ему талисман, поблёскивал металлом лучевой пистолет двойника. Дэвид просто протянул руку, ощутил, как удобно ложится рукоять лучемёта в ладонь, затем вложил нового приятеля в кобуру, что до сих пор пустая болталась на поясе, и тщательно замаскировал бластер под курткой. Оставшись довольным собой, Дэвид заметил, что облицовка плиты железом выглядит довольно странно. Уже незаметно привыкая искать во всём затаённый смысл, Дэвид взялся рассматривать некое подобие рисунка. Обойдя плиту вокруг, он нашёл в одном месте неглубокую нишу. В ней что-то лежало. Засунув руку по локоть, Дэвид извлёк из неё пластину, изготовленную, насколько он мог понять, из бронзы. На пластине был написан текст. Точнее, даже не текст, а обращение на незнакомом языке. Дэвид прикоснулся к буквам и замер. В тех местах, где его пальцы коснулись непонятной надписи, словно написанный невидимыми чернилами, проступал чисто английский текст. Определив это, Дэвид стал торопливо водить ладонью по пластинке, в результате чего вскоре смог прочесть следующее: «Иди в направлении, указанном на плите. Держись линии-ориентира. Тебя там ждут».
На этом месте текст обрывался. Дэвид вложил пластину обратно, и в тот же миг плиты не стало.
— Чёрт, — в сердцах вырвалось у Дэвида. — Я не успел посмотреть на указатель. Хотя линия-ориентир вроде бы передо мной.
Дэвид посмотрел на странную полосу, невесть откуда берущую своё начало. Она проходила совсем близко. Но куда по ней надо идти, вперёд или назад? Сориентировавшись на местности, Дэвид решил целиком и полностью положиться на свою интуицию, и пошёл вперёд.
Сначала идти было легко, но вскоре космодесантник стал замечать, что песок планеты явно невзлюбил его сапоги. Создавая серьёзные трудности для ходьбы, песок затягивал их со страшной силой. В конце концов, Дэвид решил, что такими темпами засветло никуда не дойдёт. Он скинул с ног обувь, перекинул голенища через плечо, и зашагал босиком.
Так Дэвид шёл мимо пустынных холмов, занесённых песком оврагов и урочищ под солнцем, медленно, но неумолимо клонившимся за горизонт. Странно, он совсем не чувствовал голода. Хотя, по самым скромным подсчётам, находился без еды не меньше суток. Дэвиду успел порядком надоесть монотонный песчаный рельеф, когда перед вновь отодвинувшейся линией горизонта показалась земля отличительно другого цвета. Линия-ориентир петляла, загибалась то вправо, то влево, нигде, однако, не обрываясь. До новой земли оставалась какая-нибудь сотня шагов, когда внезапно как из-под земли возникла и метнулась в сторону Дэвида чёрная тень. В ответ на это, Дэвид сделал резкий прыжок в сторону, пружиня на обеих ногах, присел, поворачиваясь лицом к врагу, выхватил лучемёт, и мощный луч ослепительно белого света прошил сухой и терпкий воздух. Вслед за этим на границе, разделяющей зелёную, словно застланную бархатистым ковром, землю от песчаной пустыни, осело, распластавшись в позе упавшего льва, огромное животное. Дэвид перевёл дыхание, убрал пистолет подальше и приблизился вплотную к чудовищу. Вблизи он понял, что сравнение со львом было им сделано преждевременно. Больше животное походило на исполинского крокодила, но и эта схожесть была столь отдалённой, что Дэвиду, которому уже порядком надоели сопоставления, пришло в голову мысленно нарисовать его портрет. Существо было примерно четверть чейна в длину. Его тело, окрашенное в зелёный цвет, было покрыто редкими чешуйчатыми перепонками, сливающимися в сплошную лоснящуюся массу. Голова существа была чересчур необычна с точки зрения земной фауны. Спереди и сзади черепа виднелись два огромных, теперь остекленевших глаза, обведённые синими концентрическими кольцами. В огромной звериной пасти брали начало четыре мощных клыка, заканчивавшиеся высоко над головой остриями вил. На шее животного имелось большое мускульное утолщение. Кроме того, существо имело четыре поражающих воображение конечности, наделённые в то же время необычайной подвижностью. Дэвид закончил на этом мысленное описание животного. Было ясно, что если бы не хорошая реакция, после встречи с ним нашему герою пришлось бы навсегда проститься с окружающим миром.