Возвращение блудного бумеранга
Шрифт:
— Этот поезд не должен был там проходить. Во всяком случае не в это время. Да и сам Сергей потом не мог объяснить, какого черта поперся через этот переезд. Ему была нужна совсем другая дорога. Но руки сами повернули руль в сторону железной дороги.
— И его не поймали?
— В тот раз нет.
— А этот похищенный?
— За него заплатили выкуп. И Сергей отпустил беднягу.
— И к чему вы нам это рассказываете?
— К чему? — растерялась Аня, потерявшая нить разговора. — Да вот к чему!
— Он не продумал плана отступления, не подготовил место, где должен был его содержать?
— Нет! — воскликнула Аня. — В том-то и дело! Об этом я вам и толкую! Он всегда действовал, повинуясь минутной прихоти. Захотел — ограбил. Захотел — похитил. Захотел бы, так и убил. Но заранее он ничего не планировал. Никогда! Ни разу!
— Почему?
— Да просто не умел. Ума не хватало.
— Значит, если ваш муж действительно был похищен вашим бывшим женихом, то последний мог спрятать пленника где угодно? Вы нам об этом пытаетесь сказать?
— Вот именно.
И представив себе, как ее бедный Давид, возможно, раненый или даже умирающий, лежит где-то на сырой земле или на холодном бетоне в безлюдном месте, где его не найдут еще много дней, а может быть, недель, месяцев или даже лет, лежит и зовет ее, свою жену, Анька горько разрыдалась. И в этот момент зазвонил ее телефон. Номер был Аньке не знаком. Но она все же поднесла трубку к уху.
— Алло! — всхлипывая, произнесла она. — Алло! Говорите! Да говорите же! Я слушаю!
— Ты где? — холодно произнес голос Давида в трубке.
От неожиданности у Аньки глаза увеличились по меньшей мере в два раза. Но слезы в них моментально высохли.
— Давид? — пробормотала она, не в силах поверить в то, что действительно слышит голос мужа. — Ты что, живой?
— Конечно, я живой! А ты где?
— Давид, а откуда ты мне звонишь?
— Какое тебе дело?
— Давид!
В голосе Ани слышалось такое отчаяние, что Давид смягчился.
— Я звоню тебе из дома. А ты где?
— Из нашего с тобой дома?
— Да, из нашего с тобой дома.
— Ты мне правду говоришь?
— Чистую правду. Разве не слышишь?
— Что?
— Дети возле меня возятся. И мама ворчит. Одним словом, мы все дома. А ты где?
Знакомые домашние звуки убедили Аньку лучше всяких заверений мужа. И она расплакалась, на этот раз уже от счастья и облегчения.
— Что такое? — встревожился оперативник. — Что еще случилось?
— Это звонит муж. Он уже дома. Говорит, что с ним все в порядке.
— Значит, его никто не похищал?
Аня пожала плечами и закричала в трубку:
— Давид, а тебя что, не похищали?
— Кто?
— Как кто? Сергей! Он звонил мне по твоему телефону и сказал, что ты у него. Что он тебя похитил!
Давид
— Наверное, он стащил у меня трубку, когда мы с ним дрались. А я-то думал, где я мог ее посеять!
— Но с тобой все в порядке? Это точно?
— Со мной все в порядке. А ты где? В десятый раз тебя спрашиваю!
— А… А разве мама тебе не сказала?
— Она знает?
Анька прикусила язык.
— Аня, последний раз спрашиваю, где ты?!
— Я… Я в гостинице. У Сергея.
— Где?
В голосе Давида послышался лед.
— Ой, ты только не волнуйся и не злись. Просто Сергей сказал, что если я к нему вернусь, то он тебя отпустит.
— Подлец!
— И я приехала…
— И что? Он тебя не обидел?
— Какое там! Он бы и не смог.
— Перевоспитался?
— Можно сказать и так. Понимаешь, я приехала, а он… Он мертвый!
Некоторое время Давид молчал.
— Как это, мертвый? — спросил он затем явно озадаченным голосом.
— Ну, мертвый! Слушай, я тебе сейчас дам оперативника, который нас допрашивает. Он тебе все лучше меня объяснит.
— Нас? Аня, с кем ты там? Что вообще происходит, черт возьми? Аня? Алло! Аня!
Но Аня, тихо радуясь, что нашла на кого спихнуть неприятную обязанность объясняться с разгневанным мужем, уже отдала трубку оперативнику. У того разговор с Давидом получился коротким. Он велел мужчине немедленно приезжать в гостиницу для выяснения всех обстоятельств этого дела. Давид и сам рвался. Поэтому договорились они быстро. И оперативник передал трубку назад Ане.
— Жди, — произнес Давид. — Я уже еду. И ради бога, не предпринимай без меня ничего. Слышишь? Ровным счетом ничего!
— Давид, а где ты был целый день?
В трубке послышался тяжелый вздох.
— Ходил, бродил, думал.
— Один?
— Один.
— И что надумал?
— Аня, я люблю тебя больше всех на свете. И не отдал бы никаким Сергеям. Никогда. Слышишь меня?
— Слышу.
— И я не хочу знать, что было у тебя в прошлом. Главное, что сейчас ты со мной. И мы любим друг друга. Ведь любим?
— Любим. Я тебя очень люблю, Давид!
— И я тебя тоже.
— Ты приедешь?
— Все, жди. Я уже еду.
И Давид отключился. А Аня осталась в гостинице. Впервые за много дней на душе у нее было легко и ясно. Давид ее любит. Он простил ее за то, что она когда-то встречалась с лжецом и психопатом, не сумев разобраться, насколько он может быть опасен для нее лично. И теперь Давид мчится к ней на выручку. Как и полагается настоящему мужчине и преданному мужу.
Лишь одна мысль отравляла бочку меда. Как ни крути, а если у Давида нет алиби на сегодняшний вечер, то им будет очень сложно убедить следствие, что Давид не причастен к смерти Сергея.