Возвращение блудного сына
Шрифт:
Надо жить настоящим и идти вперёд, только вперёд! – искренне считал Платон.
И был прав, по большому счёту!
Со второй недели сентября началось бабье лето.
Оно было не жарким, с переменной облачностью и практически сухим.
Вместе с бабьим летом на Платона нахлынули воспоминания о маме.
И в годовщину её смерти он записал наставление для потомков:
У каждого есть в жизни мать.Или была она когда-то…Моё волненье не унять…Ведь тяжела так их утрата.Так берегитеВ пятницу, 10 сентября, провожали уволившуюся Нону Петровну Барсукову. Совершенно случайно на её проводы, кроме Надежды Сергеевны, собрались только Ноне искренне сочувствующие местные интеллигенты-интеллектуалы Галина Александровна и Платон Петрович.
Вчетвером сели в кабинете Платона. За лёгкой выпивкой и весёлым дружеским разговором время летело незаметно. Темы затронули разные.
Невольно вспомнили и про отсутствующих мужчин:
– «А где твои… двое из ларца?!» – спросила Нона Надежду.
– «Тупой и ещё тупее!» – вполголоса поправил её Платон, вызвав лёгкий смешок Галины Александровны в знак согласия с коллегами.
Не слушая объяснения Надежды, Нона продолжила свою мысль:
– «Гаврила наверно меня ненавидит? Как увидит, так презрительно отворачивается!».
– «Да он вообще надменный, как… негр! Тоже страдает комплексом неполноценности. Хотя выражением морды своего лица всё пытается поднять свою значимость!» – уточнил инженер и человеческих душ.
И в итоге, поддавшись подстроенным недругами обстоятельствам, хоть уже и пенсионерка, но всё ещё красавица, Нона ушла в… вышестоящую организацию, на прощание, пожаловавшись квази подружкам:
– «Меня так вчера продуло, что я простудилась, и у меня из всех дыр потекло! Ха-ха-ха!».
Платон привык, что Нона иногда позволяла себе лишнее, невольно компрометируя этим всех присутствующих и его лично.
Через несколько дней писатель почувствовал, что ему явно не хватает общения с озорницей Ноной. Теперь ему не с кем было перекинуться хоть парой иронично-саркастических фраз по поводу поведения их общих коллег и сослуживцев.
В раздумье об этом он шёл к метро по тротуару. И вдруг! Платон взглянул и обомлел? Впереди шла… жопа! Она даже не шла, а как-то смешно переваливалась в почему-то и для неё тесных, хотя и огромных штанах!?
Да, Нонке тоже бы не помешало сбросить лишние килограммы! Тогда она стала бы стройнее и сексуально привлекательнее! – почему-то мечтательно рассуждал сам с собою Платон.
Да! Человек иногда должен принимать судьбоносные решения в своей жизни! – вдруг вспомнил он и свои давние решения.
Ведь в своё время его отец, Пётр Петрович, часто шутил в разговорах с сыном по поводу затянувшегося увлечения того футболом, по его мнению в ущерб основной учёбе в институте:
– «У отца было три сына: двое умных, а третий… футболист!».
– «Поэтому во мне, как в единственном сыне моего отца, со временем двое умных «сынов» естественно перебороли одного футболиста!» – по этому поводу как-то объяснил он жене.
– «И жизнь твоя вошла в норму!?» – подвела тогда итог Ксения.
– «Да, вошла, но не сразу!
Да и неожиданная четвёрка за всеми признанный прекрасный дипломный проект, как потом оказалось, была ему сигналом от Бога, что он пытается заняться не своим делом, что его предназначение в другом, о том, что его путь, на этом, им самим выбранном поприще, будет холостым выстрелом, и чтобы он не строил на счёт этой технической работы по космической и ракетной тематике далеко идущих планов.
Так оно в итоге, спустя три десятка лет, и получилось.
В дальнейшем уже не испытывая никаких иллюзий, Платон прошёл тернистым путём развала великой страны, дорогой крушения некоторых идеалов, целей и жизненных планов, и даже пробы себя в нецивилизованном бизнесе.
А в итоге он нашёл для себя тихую заводь, навсегда порвав с наукой, техникой и бизнесом, из творца материального превратившись в творца духовного, став поэтом и писателем, и совершенно не жалея об этом.
Более того, Платон в этом, теперь весьма любимым им занятии, чувствовал себя истинно свободным, по-настоящему творческим, ни от кого морально и интеллектуально независящим. Он просто самовыражался, как, например, окружающая нас природа.
И она, наконец, выразилась. Погода конца второй декады сентября стала нормой для этого месяца. Листопад набирал силу, засыпая городской асфальт и землю дворов, бульваров, скверов и парков буро-жёлтыми листьями.
В иных местах картина этого была просто величаво-сказочной.
Целенаправленно гуляя по парку усадьбы Кусково, домашний фотохудожник Ксения не смогла пройти и мимо этого факта.
А день осеннего равноденствия, как ни странно, возбудил в сбалансированной душе поэта всплеск новых эмоций, вылившийся на бумагу новым стихотворением о природе, об её флоре и фауне:
Повеяло худым ненастьем.День съёжился до полу дня.Я, напоённый лета счастьем,Жду окончанья сентября,Когда златой придёт октябрь,И землю соком напоит.Ну, а пока идёт сентябрь,И с бабьим летом, как… пиит.А, отдышавшись после зноя,И в предвкушении зимы,Воспринимаем дождь не ноя,А лишь, как благо, для души.Вот кошки ждут, когда их с дачиЯ заберу с собой домой.В Москву вернусь я… без отдачи,Как на свидание с женой.И вот, кончается сентябрь.Удачным оказался он.За ним опять спешит октябрь.В природе он – хамелеон.Раскрасит всё палитрой цвета –Буро-зелёные леса…Не тронет он, пожалуй, где-то,Лишь голубые небеса.