Возвращение Борна
Шрифт:
– Всего один момент, – вслух произнес Спалко, и они поняли его, едва не разразившись торжествующим улюлюканьем.
Движимый непреодолимой Судьбой, Спалко нажал на маленький курок, и заряд со зловещим щелчком затвора перекочевал в боевую камеру, где и остался в ожидании того момента, когда его выпустят на волю.
Глава 29
– Они ведь все чеченцы, правильно, Борис? – спросил Халл.
Карпов кивнул:
– И, судя по имеющейся у нас информации, входят в террористическую
– Хорошая новость! – обрадовался Халл.
Фаид аль-Сауд поежился от сырости и сказал:
– Того количества пластита С-4, какое находится в этой штуковине, хватило бы на то, чтобы разрушить все несущие конструкции отеля. Здание конференц-зала рухнуло бы под собственным весом, и все участники саммита оказались бы погребены под обломками.
– Нам крупно повезло, что сработал сенсор движения, – проговорил Халл.
Карпов хмурился все сильнее и затем повторил вопрос, который за секунду до этого задал себе Борн:
– Не понимаю, зачем устанавливать бомбу за несколько часов до начала саммита?
– Вот оно! – шепотом воскликнул Борн. Взяв у Хана компьютер, он включил его и стал просматривать планы отеля, пока не наткнулся на нужный. Борн проследил путь от той точки, где они находились, к основной части здания, закрыл крышку ноутбука и сказал: – Пошли! Скорее!
– Куда мы направляемся? – спросил Хан, когда они торопливо шли по лабиринту подземных коридоров.
– Подумай сам: мы видели, как в отель въехал фургон Энергетической компании Рейкьявика, отель, как и весь город, обогревается геотермальной системой отопления.
– Так вот почему Спалко послал чеченцев на подстанцию вентиляционной системы, – догадался Хан, когда они свернули за очередной угол. – Они и не должны были добиться успеха, установив бомбу. Мы оказались правы, это действительно была диверсия, но покушение должно совершиться не утром, когда начнется саммит. Он собирается активировать распылитель прямо сейчас!
– Правильно, – сказал Борн. – И использует он не вентиляцию, а систему отопления. В этот ночной час все президенты находятся в своих апартаментах, и именно туда проникнет вирус.
– Кто-то приближается, – сказала одна из чеченок.
– Убейте его, – приказал Спалко.
– Но это же Хасан Арсенов! – крикнула вторая женщина.
Спалко и Зина обменялись быстрыми и озабоченными взглядами. Что-то пошло не так, но что именно? Сенсор сработал, сигнализация включилась, а вскоре после этого они с удовлетворением услышали отголоски мощной автоматной стрельбы. Как же удалось спастись Арсенову?
– Я же сказал: убейте его! – крикнул Спалко.
Что преследовало Арсенова, что заставило его обратиться в бегство и помогло таким образом спастись и не погибнуть вместе со своими товарищами, так это ужас, поселившийся в его душе, то, что являлось причиной непрекращающихся ночных кошмаров, преследовавших его на протяжении последней недели. Арсенов уверял самого себя в том, что это – чувство вины за то, что он предал Халида Мурата, вины героя, которому пришлось сделать трудный выбор для того, чтобы спасти свой народ. На истина заключалась в том, что причиной этого ужаса являлась Зина. Раньше он был не в состоянии признать, что Зина отдаляется от него – постепенно, но неумолимо. Теперь же это стало очевидным. Она ускользала от него, становилась все дальше и дальше, хотя всего полчаса назад Арсенов ни за что не признался бы в этом. Однако разоблачение, только что брошенное ему в лицо Ахмедом, расставило все по своим местам.
Все это время Зина жила за стеклянной стеной, и какая-то очень важная часть ее постоянно оставалась закрытой и недосягаемой для него. Он никогда не мог дотянуться до этой ее части, и теперь Арсенов понимал: чем усерднее он старался, тем хуже у него это получалось.
Зина не любит его, это ясно. А любила ли она его хоть когда-нибудь? Даже если бы эта миссия закончилась успехом, у них с Зиной все равно не получилось бы жить вместе, давать жизнь детям и растить их. Каким же фарсом обернулся их последний разговор по душам!
Арсенову вдруг стало стыдно. Он оказался трусом! Он любил женщину больше, чем свою свободу, поскольку знал, что без нее ему и свобода не нужна. И теперь, когда он очнулся от своих снов, даже вкус победы был бы напоен горечью.
И вот сейчас, идя по холодному коридору по направлению к геотермальной подстанции, Арсенов увидел, как одна из женщин, входящая в его отряд, поднимает автомат, словно намереваясь расстрелять своего командира. Может быть, сквозь шлем костюма химзащиты она просто не разглядела, кто к ней приближается?
– Подожди, не стреляй! Это я, Хасан Арсенов!
Она выпустила очередь. Пули ударили Арсенова в левую руку, и, наполовину в шоке, он крутанулся вокруг своей оси, нырнул за угол и упал на пол, пытаясь укрыться от свинцового шквала.
Безумие происходящего не оставляло времени на размышления и предположения. Он услышал, как после недолгой паузы стрельба возобновилась, но теперь она явно велась не в его направлении. Выглянув из-за угла, Арсенов увидел, что две женщины повернулись к нему спиной и, припав к земле, ведут огонь по двум приближающимся по проходу фигурам. Воспользовавшись этим, Арсенов встал и бросился к двери, ведущей в помещение геотермальной подстанции.
Услышав автоматную стрельбу, Спалко сказал, обращаясь к Зине:
– По-видимому, там не только Арсенов.
Зина подняла свой автомат, сделала знак другому чеченцу, и тот бросил ей второй.
Спалко подошел к стене, по которой тянулись трубы отопления. На каждой из них имелся клапан, а рядом – циферблат, на котором было указано давление в системе. Найдя трубу, идущую в крыло, где были размещены съехавшиеся на саммит главы государств, он принялся откручивать клапан.