Возвращение Борна
Шрифт:
– Джеми, либо я тебя неправильно понял, либо ты пытаешься убедить меня в том, что не можешь совладать с каким-то вонючим русским кагэбэшником?
Голубые глаза Халла испуганно расширились, пшеничные усы дернулись вверх, а затем вниз.
– Нет, сэр! Ничего подобного!
– Ты понимаешь, что я могу отозвать тебя в любой момент и заменить другим человеком? – В голосе Директора звучала холодная ярость.
– Не нужно, сэр! В этом нет необходимости…
– А вот я к этому готов! Поверь мне, я, мать твою, нахожусь в таком настроении, что готов…
– Не надо, сэр! Я справлюсь с Карповым!
– Ладно,
В голосе старого воина Линдрос ощутил огромную усталость. Ему очень не хотелось, чтобы электронная связь донесла то же ощущение до Халла, находящегося за тридевять земель.
– Накануне и в течение визита президента мы должны образовать сплоченный, непробиваемый фронт. Это понятно?
– Так точно, сэр!
– Надеюсь, Джейсон Борн у вас там не просматривается?
– Пока – нет, сэр. Уверяю вас, мы проявляем максимум бдительности.
Поняв, что Директор уже закончил разговор, Мартин Линдрос кашлянул, чтобы обозначить свое присутствие. Услышав этот сигнал, Директор сказал своему заокеанскому собеседнику:
– Джеми, ко мне пришли, так что я не могу говорить с тобой дольше. Пообщаемся завтра.
Затем он соорудил из ладоней пирамидку, облокотившись на поверхность письменного стола, и уставился на стоявшие тут же цветные фотографии пустынной поверхности Марса и двух его безжизненных спутников.
Повесив плащ на вешалку, Линдрос вошел в кабинет и уселся рядом со своим боссом. Кабинет, который выбрал для себя Директор, представлял собой маленькую комнату, в которой было холодно даже в летнюю жару. На одной стене висел портрет президента, на противоположной – располагалось небольшое окно, за которым покачивали ветвями высокие сосны. Направленный на них свет прожекторов службы безопасности заставлял хвою играть самыми причудливыми цветами в черно-белом диапазоне.
– Из Парижа пришли хорошие новости, сэр. Джейсон Борн – мертв.
Директор поднял голову, и еще недавно застывшая маска на его лице уступила место заинтересованности.
– Они его взяли? Как это произошло? Надеюсь, что этот подонок подох мучительной смертью?
– Надеюсь, что так, сэр. Он погиб в дорожно-транспортном происшествии на шоссе А1, к северо-западу от Парижа. Ехал на мотоцикле и врезался во встречный грузовик. Свидетель – офицер Кэ д’Орсей, женщина, которая лично наблюдала эту сцену.
– Господи, – выдохнул Директор, – значит, от него осталось лишь бензиновое пятно на асфальте! – Брови Старика сошлись в одну линию. – Это точно?
– До тех пор пока не проведена идентификация трупов, полной уверенности быть не может. Мы отправили французам образец ДНК Борна и копию его стоматологической карты, но, по словам официальных лиц Франции, имел место колоссальный взрыв, и они опасаются, что в последовавшем за ним пожаре могли не уцелеть даже кости погибших. В любом случае, чтобы разобраться на месте происшествия, им понадобится не менее двух дней. Французы обещали мне держать нас в курсе дела и передавать всю самую свежую информацию по мере ее поступления.
Директор кивнул.
– И вот еще что, – добавил Линдрос, – Жак Робиннэ не пострадал.
– Кто?
– Французский министр культуры, сэр. Он был другом Конклина и на протяжении некоторого времени являлся его главным контактным лицом в Париже. Мы опасались, что он может
Мужчины сидели молча и совершенно неподвижно. О чем думал Директор? Может быть, об Алексе Конклине? Или – сопоставлял роли, которые играли в нынешней жизни такие чувства, как страсти и страх, дивясь прозорливости доктора Холла? В свое время он с головой погрузился в работу секретных служб, надеясь на то, что она облегчит груз тех самых страстей и страха, с которыми он явился на этот свет, но деятельность за кулисами обыденной жизни, в сумрачном мире разведки, принесла прямо противоположные результаты. Однако, несмотря на все это, он ни разу даже не задумывался том, чтобы бросить свою работу. Он не мыслил без нее своей жизни, все его существование определялось тем, что ему удалось сделать в том мире, который был невидим для постороннего взгляда.
– Сэр, извините меня за то, что лезу не в свои дела, но сейчас уже поздний час.
Директор вздохнул.
– Мартин, скажи мне хоть что-нибудь, чего я не знаю.
– По-моему, вам пора отправляться домой, к Мадлен, – мягко проговорил Линдрос.
Директор устало провел ладонью по лицу, внезапно ощутив, насколько сильно он вымотался.
– Мэдди – у своей сестры, в Финиксе. Мой дом нынче пуст.
– И все равно, нужно ехать домой.
Линдрос встал, собираясь уйти, но Директор остановил его взглядом.
– Выслушай меня, Мартин. Ты полагаешь, что с Борном покончено, но это не так.
– Я не совсем вас понимаю, сэр, – ответил Линдрос, надевая плащ.
– Возможно, Борн действительно мертв, но за последние часы своей жизни он сделал из нас мартышек.
– Простите, сэр?
– Он сделал из нас мартышек в глазах всех остальных. Это недопустимо. Мы все – под колпаком, и, начнись какая-либо проверка, нам станут задавать очень неприятные вопросы, на которые мы не сможем ответить, и последствия будут самыми удручающими. – В глазах Директора вспыхнул опасный огонек. – Для того чтобы спрятать эту историю в чулан и позабыть о ней, нам не хватает одного.
– И что же это, сэр?
– Нам нужен козел отпущения, Мартин, человек, к которому прилипнет все дерьмо, в результате чего мы с тобой будем пахнуть как розовые бутоны в мае. – Директор посмотрел на своего заместителя испытующим взглядом. – У тебя есть кто-нибудь на примете, Мартин? Можешь ли ты предложить кого-нибудь на эту роль?
Линдрос почувствовал, как в его животе образовался тугой холодный комок.
– Ну же, Мартин, говори! – подстегнул его Директор. – Я жду!
Однако Линдрос по-прежнему молчал. Он был просто не в состоянии разжать губы.
– Что ж, Мартин, в таком случае я скажу за тебя. Конечно же, такая кандидатура имеется, и ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.
– Это доставляет вам удовольствие, сэр?
Вопрос прозвучал косвенным обвинением, но Директор не только не обиделся, а, наоборот, испытал чувство гордости. Уже не в первый раз он убеждался в том, что его мальчики выросли порядочными людьми. Раз они не сдают своих коллег, то тем более не сдадут и его.
– Я говорю о детективе Гаррисе.
– Мы не имеем права поступать с ним подобным образом! – с усилием проговорил Линдрос. Он чувствовал, как в его груди кипит злость, словно пена, вырывающаяся из открытой банки с содовой.