Возвращение (Часть первая)
Шрифт:
В чем дело?
– Развернув низкорослого посетителя, уставился он в одутловатое, небритое лицо Георгия.
– Я за орденами пришел.- Наконец сумел произнести Гоша, кривясь от стягивающей запястья боли.
– Мой сосед продал, а я в больнице лежал.
– От волнения он не сразу сумел отыскать нужные слова.
– Ага, орден сутулова за выпитую цистерну?- Усмехнулся мент, мгновенно определив тип клиента.
– Типичный бомжара. Плохие зубы, опухшее от долгого сидения в помещении лицо. Одежда с помойки. Все ясно.
– Ладно.- Он повернулся к приемщице.- Ты Люся, потом заяву напиши, а мы пока этого в околоток доставим, пусть Районные менты с ним сами разбираются.
– Да вы что?- Воспитанный в уважении к представителям власти Георгий даже онемел.
– Вы в кармане паспорт посмотрите, там инвалидное и орденские книжки лежат.
– Ага, и грамота от Ельцина.- Заржал напарник автоматчика.
– Заразу с тебя подхватить?
– Правильно, в отделе все расскажешь.
– Он дернул закованную в железо руку.
– Пошел вперед, или сейчас по почкам огребешь.
Георгий скрипнул зубами, но сдержался.
– Он искренне недоумевал, отчего с ним так обошлись.
– Ладно, поехали в отделение.- Шагнул задержанный к дверям.
– Вам еще извиняться придется.
– Иди, орденоносец.- Пробурчал конвоир, толкнув задержанного стволом.
– И не вздумай дергаться.
Не прошло и получаса, как слегка растерянного Георгия, отобрав предварительно документы и остатки денег сунули в отгороженную решеткой камеру, крепко похожую на собачий вольер в питомнике. Запахом, грязью, ну и конечно обращением.
Впрочем сам факт привода Гошу не слишком озаботил.
– Ну взяли по недоразумению, разберутся. Все же как ни как офицер, хоть и бывший, Афганец, инвалид, наконец.
Он потер занемевшие кисти рук и аккуратно свернув пальтишко, устроился на краю отполированного сотнями чужих тел доски настила.
В углу задорно храпел до неприличия воняющий мочой, гарью, и еще чем то вовсе отвратным, бородатый словно Робинзон, мужик.
Ожидание затянулось. Гоша успел даже вздремнуть, прислонясь к шершавой, словно бетонная шуба, стене.
Сергеев?- Стукнул по арматурине решетки сонный, весь словно измятый сержант в серо-пятнистом камуфляже.- Выходи.
Запинаясь о рваный рыжим линолеум, он отвел задержанного на второй этаж.
– Стой.- Скомандовал конвоир и заглянул в кабинет.
– Привел, Сергеева.
– Заводи.- Раздался из-за дверей молодой задорный голос.
В кабинете Георгий увидел русого, здорово смахивающего на Чапаевского Петьку паренька. Тот сидел за столом и быстро строчил уже подшитую в дело бумагу. Рядом с "ординарцем" лежала целая стопка серых казенных папок.
– Айн момент.- Поднял испачканный в пасте палец сочинитель, не поднимая глаз на стоящего посреди комнаты Сергеева.
Гоша вздохнул и опустился на стул.
– А вот садиться нужно, когда предложат.- Мгновенно отреагировал пацан.
Впрочем, не такой уж и пацан.- Отметил Георгий, взглянув в лицо оторвавшегося наконец от бумаг сотрудника.
– Ну, ладно.- Вновь расцвел веселой улыбкой тот.- Сергеев Георгий Николаевич.
– Ткнул взгляд в графованный лист дознаватель.- А я Котофеев Андрей Александрович. Оперативный...
– Он оборвал себя и вдруг вновь цепко впился глазами в задержанного.
– Убедившись, что названая им фамилия не вызвала на лице Гоши улыбки, чуть ослабил остроту прищура.
– Так.- Скучно произнес он.
– Задержаны вы за попытку нападения на ломбард. То есть, в момент совершения преступления, которое имеет в Уголовном кодексе четкое определение. Грабеж, или открытое похищение чужого имущества ... Статья сто шестьдесят один УК РФ. Срок по этой статье до четырех лет лишения свободы. Вот заявление потерпевшей, показания сотрудников... Что вы имеете сказать, кроме того, что это ошибка, и вы просто зашли поменять валюту или заложить фамильные драгоценности.
Георгий вздрогнул. В глазах улыбчивого паренька явно читалось полнейшее презрение к сутулому, неопрятному толстяку. И он вовсе не шутил.
Гоша попытался собраться. Голос набрал силу.
– Я инвалид, получил контузию участвуя в выполнении интернационального долга в Афганистане, награжден орденами, Так вышло, что в то время, пока я лежал в больнице у меня умерла мать. Сосед украл мои награды и сдал в этот ломбард. Я приехал за ними.
– Хм. Интересно, вчитался в бумаги опер.- Ну и что?
– Он уставился на Гошу.
– А перед законом у нас все равны, уважаемый гражданин Афганец. Я вон давеча в суд троих героев с Чечни снарядил, так один даже на героя России представлен. А они кассира с инкассатором из автомата покрошили и десять лимонов взяли.
– Тут он осекся и добавил непонятное слово.
– Неденоминированных, правда. И что теперь, их на условное отправлять?
Вы поймите.- Гоша попытался объяснить ситуацию.
– Я почти пятнадцать лет без памяти просидел. Только неделю, как в себя пришел.
– Да брось?
– Весело не поверил слушатель.- Не может быть.
– Он вновь расцвел улыбкой, но, как заметил Георгий, в то же время неприметно скосил глаза читая малоразборчивый текст лежащей среди других бумаг, отобранных у Гоши справки.
– Ну так я вижу, что в справке об этом ни слова.
– Или я неверно понимаю? Ремиссии не наблюдается, это значит - все по прежнему.
– Вновь уставился он прозрачным взглядом в переносицу Сергеева.
– А?
– Но я то все помню.- Опешил Георгий. Да и какое это имеет значение.
– Я просто зашел спросить, как мне вернуть свои награды.
– Спросить?
– Повторил оперативник.- Время можно спросить, это да. А когда при спросе угрожают, это уже не спрос.
– Слушай, ты пойми.
– Вдруг на редкость мягко и вкрадчиво произнес он.- Тут без вариантов.
– Четыре не четыре, а двушку тебе суд отвесит без вариантов. Сейчас дописываю протокол, в бобик, и через час ты уже на нарах. Ферштейн?