Возвращение Черноснежки

Кавахара Рэки

– …Я слышала, его дело будет разбирать суд по делам семьи на следующей неделе, и он получит не меньше года… вот почему я сочла, что об этом человеке можно больше не беспокоиться. Но… подумать только, что он способен на такое…

Сдавленно пробормотав эти слова, Черноснежка опустила длинные ресницы и покачала головой.

– Нет – я должна была это предвидеть и быть настороже. Вовсе не нужно уметь «ускоряться», чтобы напасть на другого… Я должна была знать, что ножа или машины более чем достаточно, но… похоже, по-настоящему

я этого не понимала…

Она вернулась к своему обычному тону; ни намека на недавнее детское рыдание не осталось на ее лице.

Нет, просто мне хочется в это верить, тут же поправил свое впечатление Харуюки.

В глазах ее аватара, хоть это и был всего лишь созданный образ, отчетливо читались раскаяние и, похоже, решимость.

Черноснежка медленно закрыла глаза, сделал глубокий вдох и продолжила шепотом:

– Это… это как наказание. Мое наказание – за то, что не понимала сердца людей, не пыталась их понять, но все равно играла с ними ради собственного удовольствия.

– …Чт… что… что ты говоришь?

Лишь эти слова Харуюки с трудом сумел выдавить. Вместо ответа Черноснежка всем телом развернулась к аватару Харуюки, который был вдвое ниже нее ростом, и опустилась на колени.

Подол черного платья распростерся по земле; ее лицо очутилось на одном уровне с лицом Харуюки, и она посмотрела ему прямо в глаза.

– Арита-кун… Харуюки-кун.

Сейчас ее голос звучал гораздо нежнее, чем когда бы то ни было прежде; он ласкал слух Харуюки.

– Прости меня. Это я виновата в том, что так вышло. Но я не допущу, чтобы ты пострадал. Я защищу тебя.

– …Э… чт… что…

Ошарашенный Харуюки снова и снова повторял одно и то же.

Даже если они прямо сейчас отменят ускорение, сделать уже ничего не успеют.

В то же мгновение, когда они вернутся в реальность, седан на огромной скорости преодолеет остатки расстояния и размажет сперва Харуюки, потом стоящую за ним Черноснежку.

Хорошо, что именно в этом порядке. Если он сыграет роль подушки, останется маленький шанс, что Черноснежка избежит серьезных травм. Харуюки уже думал об этом.

Но тут Черноснежка решительным тоном произнесла нечто невероятное.

– Одного тебя я совершенно точно могу спасти. Я еще не рассказала тебе… про последнюю, величайшую способность Бёрст-линкеров… силу «ускорения».

– Э?!.

Спасешь меня?.. Ты, моя госпожа, спасешь меня, простое орудие?..

У Харуюки перехватило дыхание; он лихорадочно замотал головой.

– Те… тебе нельзя!!! Ты не можешь!!! Если есть такая способность, я ее использую! И это я тебя защищу!!! Потому что я твоя пешка… это же естественно, что я должен тебя защищать!!!

Отчаянно крича, он протянул свои короткие ручонки.

– Пожалуйста, научи меня… что это за суперспособность?! Какую команду надо отдать?!

– Ничего не выйдет. Эту команду нельзя использовать, если твой уровень ниже девятого, и она забирает девяносто девять процентов очков. А главное – я твой Родитель. Как же может Родитель не спасти своего Ребенка?

– Но… но… но… но!!!

– Не делай такое лицо. Потому что у меня тоже… на душе легче.

– Э… ле-легче?..

– Да. Сейчас ты ведь поверишь моим последним словам, правда?

Черноснежка подняла руки, наложила ладони одну на другую и прижала к груди.

Закрыла глаза; улыбка, как бутон, распустилась на губах; и –

Она медленно произнесла единственную фразу, единственную фразу, точно выложенную драгоценными камнями.

– Харуюки-кун. Я люблю тебя.

Ослепительно сияющие черные глаза под высокими бровями смотрели на Харуюки.

– Впервые в жизни я почувствовала это. Я просто сама не своя, я не могу себя нормально контролировать. Даже когда я на уроках или лежу дома на кровати, я постоянно думаю о тебе и то радуюсь, то грущу. Это и есть то, что называется любовью, хех… Просто замечательное ощущение. Это как чудо.

По-прежнему прижимая руки к груди, Черноснежка улыбнулась.

Улыбка была теплая, добрая и уютная, но от нее в груди Харуюки взорвалась боль.

Я хочу верить. Я хочу верить.

Я хочу верить –

Слезы, хлынувшие из глаз аватара Харуюки, исказили поле зрения – слишком сильный спецэффект.

Харуюки рывком вытер их и, заглянув в черные глаза, находящиеся так близко, сипло спросил:

– Почему… почему меня? Почему такого… такого, как я?

– Хмм, почему. Миллион причин, но… Нет, я не думаю, что для любви вообще нужна причина, но хорошо. Скажу тебе, что было толчком.

Улыбающаяся Черноснежка протянула руки и положила ему на плечи.

– Харуюки-кун. Ты помнишь нашу первую встречу?

– Да… конечно, конечно, я помню. В школьной сети… в уголке виртуального сквоша ты мне сказала: «Ты хочешь ускориться еще сильнее?».

– Вот именно. Тот рекорд, который я поставила в игре… – ее улыбка изменилась, в ней появилась капелька озорства. – Я это сделала с помощью «ускорения».

– Э… ээ?!

– Иначе я бы к такому уровню и близко не подобралась. Я сделала это, рассчитывая привлечь твой интерес и убедить тебя, потому что ты захочешь стать сильнее любой ценой… Я… – Черноснежка помолчала немного, подняв глаза к небу ускоренного мира. – Я стала Бёрст-линкером всего шесть лет назад, мне тогда было восемь. Все это время я искала лишь силу, я дошла до девятого уровня, победив столько врагов, что и не сосчитаешь, я запачкала руки кровью друзей – и все равно мне было мало. Такая, как я, просто не способна набрать те очки, какие набрал ты.