Возвращение чувств. Машина
Шрифт:
Она, конечно, тоже несколько увлеклась, позже сообразив, что здесь многое из тонкостей техники и технологии ещё не могут быть известны, да притом – ей. Но Джон, к счастью, оказался так заинтересован, что не обратил внимания на то, откуда его собеседнице известны все эти обычно столь тщательно оберегаемые фирменно-фамильные секреты…
Или, что казалось вероятней, он тоже всё мотал на ус, не подавая виду.
Словом, беседа у них приняла очень активный и взаимнополезный характер. Немало этому способствовало и приличное вино, которое он щедрой рукой подливал ей и себе. Но так как Катарина в предвидении такой ситуации съела натощак большой кусок сала из их дорожных запасов, опьянение было ей не
Как бы невзначай она закинула пробную удочку – спросила, куда он направляется в данный момент, и не помешает ли его важным международным делам, если он немного проводит таких… беззащитных (она просто не смогла «спьяну» подобрать более удачного слова) путешественников. Если бы она не следила за ним из-под пушистых ресниц, делая вид, что ковыряется в рагу, ни за что бы не уловила секундного колебания, но только – в глазах. Тон его оставался неизменно спокойно-обаятельным. Лицо же… Увидеть даже крошечную фальшь было абсолютно невозможно. Такому бы в покер играть. Впрочем, «классических» карт, как она поняла, все-таки ещё не завезли из Китая… Или откуда там их завезли?..
– Сейчас мне нужно добраться до Вены, а дальше я поеду, только уладив кое-какие дела. Но ничто не сможет помешать мне проводить вас куда пожелаете – дела подождут. Конечно, только до того момента, как моя скромная персона не наскучит вам!
– Ха-ха-ха! Наскучит – скажете тоже… Нет, это и в самом деле лучше, чем я могла надеяться, дорогой мессер Джон! Значит, мы по крайней мере ещё два дня будем попутчиками – опять-таки, разумеется, если ваши дела не так спешны. В противном случае я просто не смею вам навязывать нашу медлительную компанию. Ведь у столь ценного и занятого человека время – самое драгоценное сокровище.
– Ну что вы, дорогая баронесса! Ни о каких делах и речи быть не может, если вы только позволите сопровождать вас, и постараться хоть в какой-то степени скрасить и обезопасить ваше путешествие своим присутствием! Скажу без капли преувеличения: если вы позволите разделить с вами тяготы этих двух дней, я буду счастливейшим из смертных!
– Мне весьма… лестно слышать это из уст столь выдающегося мужчины. Откровенно говоря, милый Джон, вы настолько приятный собеседник и галантный кавалер, – она позволила себе озорной взгляд и похихикивание (типа, уже хороша от вина), – Да и просто сильный и… – она вздохнула, томно улыбаясь, – настоящий мужчина, что путешествие в вашем обществе было бы для ск-ромной… (она вроде как икнула!) И совершенно необразованной… Провинциалки вроде меня и приятно… и полезно. Конечно, я принимаю ваше любезное предложение – сопровождайте! – паузы в её речи, когда она, якобы, формулировала мысль, подбирая слова, стали чаще.
– Благодарю, миледи, за честь, оказанную мне! Но должен сразу честно признаться – провинциалки, как вы со свойственной вам скромностью себя назвали, со столь выдающимся знанием и владением оружием я ещё не видывал! И это позволяет мне думать, что скорее, это ваше общество будет более… Полезно и познавательно для меня!
– О-о, дорогой виконт, – она погрозила ему точёным пальчиком, – Вы мне льстите! Причём так неприкрыто, что я считаю себя окончательно смущённой и покорённой!.. На мой взгляд я вовсе не какая-то грозная амазонка. Признайтесь же: что вас больше привлекает во мне – возможность поухаживать за… симпатичной дамой… Или возможность поговорить об оружии?
– Ах, баронесса, это нечестно! На такой вопрос существует только один ответ, и вы его прекрасно читаете в моих глазах, как знаете и то,
– Благодарю за искусный комплимент, любезный кавалер! Однако я вижу, что как любой… ловкий дипломат вы-таки уклонились от ответа! – она, подперев якобы клонящуюся к столу голову белой изящной ручкой, улыбнулась ему самой недвусмысленной улыбкой из тех, что нашлись в арсенале.
– Дорогая Бланка – как вы можете!.. – он укоризненно покачал головой, – Умоляю вас, перестаньте! Я высказал свои чувства вполне откровенно, без всяких недомолвок, а вы умудрились и это поставить мне в упрёк?! Или вы напрашиваетесь на ещё один комплимент? Пожалуйста, вот он: если б вы были мужчиной, я почёл бы за честь пасть от вашей руки, так же, как сейчас пал от света ваших чудесных глаз!
Медоточивый сукин сын. Красиво излагает.
– Нет уж, дорогой Джон! Я, конечно, предпочитаю, чтобы вы пали… Но при этом чтобы и я оставалась той, кем являюсь в данный момент, и вы тоже – оставались в вашем мужественном обличьи! И чтоб мы пали… где-то рядом, – она смотрела ему в глаза не отрываясь, и внимательно следила за реакцией на откровенную провокацию, – И произошло это не на поле брани, а на чём-нибудь не столь возвышенном, скорее даже… Прозаическом! Но гораздо более мягком и удобном! – ну уж более недвусмысленно, пожалуй, даже в её время трудно было бы выразиться!.. Да и что вы хотите от наивной провинциалки, слегка (слегка!) подпившей и слегка (да, только слегка!) очарованной!
– Смею надеяться, миледи, что в моём нынешнем обличии я не разочарую вас ни в чём! – судя по действительно загоревшимся глазам, наживка даже этим хитрым и расчётливым циником проглочена целиком – вместе с леской и удилищем! Но не слишком ли она форсирует события? Может, приличной даме из средневековья полагается ещё покобениться?
Загадочно блеснув на него глазками из-под взлетевших на миг ресниц, она скромно проворковала:
– Пожалуй… У вас появится шанс дать мне убедиться в этом. Особенно, если вы и дальше будете услаждать меня столь изысканными комплиментами, обаятельный вы сердцеед! Признайтесь честно – скольких наивных дамочек вы покорили своими изящными манерами… И неотразимой улыбкой?!
– О, дорогая Бланка! Ну как вам не совестно – ревновать к тому, чего никогда не было да и не могло быть! При такой работе, как моя, на флирт и ухаживания у меня просто не остаётся ни времени на сил! Клянусь спасением души: вы – первая и единственная женщина, ради которой я готов пренебречь порученным мне делом, и сопровождать вас хоть до скончания веков и на край света!..
Неизвестно, (вернее – очень даже известно!) до чего бы они ещё договорились прямо здесь же, за столом, но их излияния прервало появление ещё одной группы путешественников, прибывших поужинать и переночевать: троих угрюмо-торгового вида старцев явно итальянского, судя по загару и строению лиц, происхождения. Катарина какое-то время смотрела на них, затем, как бы потеряв нить разговора, вновь обратилась к виконту:
– А почему нам не подают такого же чудесного жаренного гуся?
– Если бы я только знал, дорогая баронесса, что вы пожелаете отведать такого, с позволения сказать, не совсем изысканного и… Хм… Питательного блюда, я непременно распорядился бы! Угодно ли приказать вашему покорному слуге?.. – он повёл рукой.
Ей оказалось угодно. И вина ей наливайте не стесняясь. Итак, после бульонов и дичи с разнообразными (пикантными и своеобразными на вкус) соусами, они перешли к прозаическому гусю на вертеле, от которого, кокетливо работая изящными пальчиками, Катарина лишь отщипнула несколько ломтиков аппетитного мяса, основной упор сделав на нарочито замедленном облизывании этих самых пальчиков от жира.