Возвращение Дестри

Брэнд Макс

— Сам-то ты откуда будешь?

— Из Финикса.

— Никогда тебя раньше не видел, приятель.

— Можно подумать, ты сам оттуда.

— Давно он тебя нанял?

— Да пока еще не нанял, так, взял на пробу. Но сам посуди, если он не даст мне шанс, как я смогу показать, на что я гожусь, верно?

— Ладно, отыщи меня как-нибудь. Что-нибудь да придумаем, — великодушно пообещал детектив. — Ты верхом-то ездишь?

— Еще как! И лассо кидаю не хуже других!

— Ух ты, здорово! — восхитился Макдональд. — Ну, приятель, удачи тебе! Пойду на свой пост. А ты бы тоже присел, там ведь есть что-то вроде

ступеньки, надеюсь, тебе будет удобно!

— Спасибо, — откликнулся тот. — Ты не будешь так любезен поправить мне усы?

— Что?!

— Да ты сам взгляни! — фыркнул собеседник. — Не знаю, что им взбрело вдруг в голову и что они из себя воображают, только вот лезут и лезут вверх, словно у опереточного полицейского, так что прямо жуть берет!

— Какая разница, приятель?! Все равно темно, хоть глаз коли! Какое кому дело до твоих усов, если все давно спят?

— Просто мне от этого как-то не по себе. Да что тебе, жалко, что ли? Дел-то одна минута, а я по крайней мере не буду чувствовать себя клоуном. Ты только взгляни, во что я превратился! А парик-то, парик, вот умора! К тому же он не имеет ничего общего с проклятыми усищами. Нет, друг Макдональд, по-моему, они сделали из меня какого-то шута!

— Да уж ладно, — скривился детектив. — Иди сюда, посмотрим, что тут можно сделать.

Он придвинулся вплотную к решетке и в ту же секунду успел заметь, как незнакомец сделал быстрое движение. Между прутьями мелькнула его рука и, как змея, проскользнула внутрь. Зажатая в ней тяжелая резиновая дубинка с хрустом врезалась в голову незадачливого полицейского.

Тот крякнул и бесформенной грудой опустился на пол.

После этого «наружный охранник» осторожно принялся за работу. Первым делом позаботился вытащить тяжелые прутья из пазов; справившись с этой нелегкой задачей, снял раму. Покончив с ней, проскользнул в комнату и аккуратно прикрыл за собой окно.

Оказавшись внутри, он вытащил у бесчувственного детектива тяжелый револьвер и проворно обыскал его с головы до ног. Не найдя ничего интересного в карманах, обратил все свое внимание на сейф.

В комнате было темно. Нащупав лампу, он прибавил немного света и принялся за дело с удивительной сноровкой: отыскал в кармане кусочек желтого хозяйственного мыла и сунул его в замочную скважину, осторожно повернув несколько раз. После этого, выудив откуда-то небольшую бутылку, капнул туда немного какой-то почти бесцветной, вязкой жидкости.

Он был настолько поглощен своим делом, что едва заметил, как бесчувственное тело на полу вдруг пошевелилось и послышался слабый стон. Незнакомец, как кошка, бесшумно навис над полицейским, тяжело вздохнул, покачал головой и еще раз аккуратно стукнул его по голове.

Потом еще какое-то время поколдовал возле сейфа. Наконец присел на корточки, чиркнул спичкой, и крохотный огонек с едва слышным шипением побежал по самодельному фитилю прямо к замочной скважине. Незнакомец предусмотрительно устроился в самом дальнем углу и лег лицом вниз, прикрыв руками голову. Через мгновение раздался взрыв. Он был не то чтобы оглушительный или очень громкий, способный поднять на ноги всех в доме, просто казалось, что какая-то гигантская рука мягко тряхнула здание до самого основания.

Лампу грабитель еще раньше снял со стола и поставил на пол. Теперь, взяв ее в руки, принялся

тщательно обследовать содержимое сейфа. Почти сразу же он убедился, что все его труды были не напрасны: первое, что попалось в руки, был смятый листок бумаги. Развернув его, он увидел:

«Дорогой Оррин!

Только что прочитал одну из твоих последних речей, по-моему, седьмую».

Грабитель быстро пробежал письмо глазами, удовлетворенно улыбнулся и сунул его в карман куртки. Затем повернул голову и внимательно прислушался. Откуда-то сверху послышался гул голосов и приближающийся топот ног.

Но он не спешил. Напоследок он даже подошел к бесчувственному Макдональду и, сунув руку под мундир, послушал, бьется ли его сердце. Почувствовав под рукой ровный стук, довольно ухмыльнулся и, одним махом перескочив через подоконник, растворился в ночной тишине.

Поскольку этой ночью ему еще предстояли кое-какие дела, он заторопился вниз по улице, быстро свернул за угол, пересек узкую аллею и вскоре оказался у темной коновязи, где стояла высокая гнедая кобыла. Вскочив в седло, погнал ее торопливой рысью, спеша выбраться из этого тихого пригорода и побыстрей оказаться в соседнем городе, который горделиво именовал себя столицей только потому, что в нем было целых три улицы.

Добравшись до центра города, всадник опять привязал кобылу в темной аллее и уже через пару минут взбирался по шатким ступеням лестницы, ведущей в редакцию «Демократического вестника».

Все журналисты уже разошлись по домам. Даже для них было уже слишком позднее время. На месте оставался только один главный редактор. Старательно тыча одним пальцем в клавиши пишущей машинки, он все еще корпел над статьей для следующего номера. Это был уже довольно пожилой человек. Волосы его давно поседели и поредели, взгляд стал мутным от бесконечного чтения еще влажных от типографской краски гранок. Радость и гордость настоящего репортера давно уже не согревали его усталую душу. И сейчас он абсолютно равнодушно посмотрел сквозь треснувшее стеклышко очков на возникшего на пороге Дестри. Тот, улыбаясь и поглаживая кончиками пальцев опереточные усы, бесшумно проскользнул в комнату.

— Чего надо, приятель? — недовольно нахмурился редактор.

— Хочу предложить вам материал для одного славного скандальчика, — ответил Гарри. — Ну-ка, взгляните и потом скажите, как это вам?

Главный редактор пробежал глазами несколько строк, подскочил на стуле как ужаленный, потом уселся поудобнее и продолжал читать дальше. Закончив, поднял глаза на Дестри и некоторое время пристально разглядывал его. Затем вскочил, пронесся мимо него в кабинет и принялся лихорадочно копаться в столе, где у него годами копились образцы почерков всех, кто хоть что-то собой представлял. Выбрав один из них, сравнил его с подписью в самом низу листка.

После этого старик рассеянно смахнул со стола все, кроме драгоценного письма, так, что многочисленные листочки, словно осенние листья, закружились в воздухе, и схватился за телефон.

Дестри направился к двери, но успел услышать напоследок, как за его спиной старик редактор сдавленно прохрипел:

— Остановите станок! Немедленно, олухи!

Заметив, что посетитель готов уйти, редактор мертвой хваткой вцепился в него:

— Эй, приятель, куда же вы? А ваша история? Где вы это взяли?