Возвращение домой
Шрифт:
Из своей квартиры выглянула всё так же заспанная Антонина Фёдоровна. Мельком посмотрев на обоих, она тяжело вздохнула:
– Ох, и ты туда же, Виталик. За что воевал тогда? Чтобы лакать эту гадость с этим вот… Тоже мне, нашёл себе нового отца…
Но, заметив кровь и, несомненно, обо всём догадавшись, бывшая химичка молча закрыла дверь.
Виталий встал, неспешно вернулся в квартиру, зашёл в кухню, где, вновь сидя на краю табуретки, тихо плакала мать и взял с подоконника свою шапку.
– Он добрый и не убивал никого, – прошептала мать, всхлипывая. –
– Об этом я и без тебя догадался, – Виталий допил остатки водки из той бутылки, что давно все забыли на столе. – На кого ты вот отца променяла, объясни мне. Лучше бы одна дальше жила.
– Ну, убей меня теперь, сыночка! Убей! – взревела мать. – Убей, ну же! Это же так просто, так легко, человека раз и туда, в могилу, да… И кто вас, убийц, только в мирную жизнь пускает обратно из Чечни этой, проклятой?! Зачем?! Чтобы вы и здесь тоже убивали?!
Виталий хотел сказать матери, что она дура и давно уж пропила все мозги, но не стал, а, напялив шапку да подняв ворот бушлата, вышел из родной квартиры. Наверняка зная, что в этот раз навсегда.
Прекрасно помня родной город, Виталий шёл по скользким улицам и совершенно его не узнавал. Отпинывая со своего пути снег, он долго брёл притихшими дворами, сам не зная куда. Много раз останавливался и курил, без особого интереса оглядывая такие знакомые с детства, но уже давно ставшие чужими здания.
Действительно, а зачем он вернулся? О том, что будет дальше, Виталий и вовсе не задумывался, но вот зачем пришёл с войны – этот вопрос, заданный мамой, которая вряд ли знала, для чего живёт сама, безжалостно сверлил обиженное самообманом сердце.
Как Виталий оказался у дома Марины, он и сам не понял, но разглядывая все его сплошь тёмные окна куда с большим трепетом, нежели час назад светящееся окно в родной кухне, узнал он этот дом тоже сразу. Вошёл в подъезд. Второй этаж направо, секундное размышление, надо ли, и уверенный нажим на кнопку электрозвонка. Трель по ту сторону двери не умолкала, пока там не послышались лёгкие шаги.
– Кто?
– Я Виталий. Марину позовите, пожалуйста.
Дверь, прежде чем бесшумно отвориться, будто бы тоже была живой и всё – всё в отличие от Виталия понимала, а потому могла ещё сожалеть о содеянном, о чём-то долго думала, и лишь спустя самую длинную – предлинную минуту в жизни любого человека сказала голосом Марины:
– Уходи.
– Не уйду, пока не поговорим, – резко осадил Виталий.
– О чём?
– О нас.
– Нет никаких нас, Виталя. Я замужем давно.
– А чего же тогда ночью сама к двери подходишь, а не муж, – зло ухмыльнулся Виталий. – Открой, Марин. Нет никакого мужа, я же знаю, бабушка у тебя инвалидка, не до мужа тебе с ней, а я как раз помогу…
– Бабушка давно умерла. Уходи, Виталя, а то милицию вызову. Муж как раз на смене, его наряд быстро приедет.
И больше они не разговаривали. Но и он, и она долго ещё стояли по обеим сторонам закрытой двери, и каждый верил, что кто-то из них уже сдался первым. Или Марина – любимая
И лишь когда пачка папирос опустела, Виталий решился. Миха – школьный дружок жил в соседней с Марининым домом девятиэтажке, и пока он откроет дверь, ждать не пришлось.
– Вит! Кореш! Ну, ничего себе!
– Да, не кричи ты так, домашних перебудишь, – с трудом освободившись от неловких, но искренних объятий, Виталий облегчённо выдохнул тому, что хоть кто-то в эту длинную ночь бессмысленного его возвращения домой, по-настоящему был ему рад.
– А нет никого, – заявил Миха, пропуская гостя вперёд. – Предки меня как женили, так дом в деревне прикупили и умотали туда старость коротать, а хату мне оставили.
– Ааа…
– А жены тоже нет. Ушла на временное проживание к родителям, пока я не повзрослею. Ей лучше с ними, чем с моим компом.
– Всё так же геймишь? – опять улыбнулся Виталий, раздеваясь.
– Ну, так, – уклончиво ответил друг. – Знаешь, пока по морям да океанам бороздил, новые геймухи вышли, интересно так погонять. Сейчас игровая индустрия начинает развиваться только, и я боюсь представить, что дальше будет. Одно слово, искусственный интеллект, это тебе не тетрис. Я даже сам подумываю, взяться и создать какой-нибудь крутой шутер, но пока в основном работаю, а играю редко.
– А где робишь? – Виталий оглядел длинный широкий коридор, в котором они ещё первоклашками играли в прятки, с удовольствием прячась друг от друга во встроенных шкафах. – А ничего, смотрю, не изменилось.
– Вит, чтобы что-то изменилось, деньги нужны, а их нет пока. Но ничё – ничё, дайте срок и всё будет, и деньги, и ремонт, и жена тогда вернётся. Да, ты проходи, проходи, чего в коридоре торчать. Я ща организую по-бырому на стол нам…
Виталий прошёл в зал, с удовольствием отметив, что родители друга всегда, даже после дефолта, умели жить на широкую ногу. Квартира кооперативная, улучшенной планировки – некогда мечта его родителей.
– В новой фирме я вкалываю, Вит, по ремонту компов как раз. Не раскрутились, правда, пока ещё, но ничё – ничё, дайте срок, – радостно бубнил Миха из кухни. – Так что, если надумаешь себе брать…
– Не, я не надумаю. – прокричал в ответ Виталий, поудобнее усевшись в кресло. – Мне больше по старинке нравится. Классика: тачки, тёлки, дискач, дача с шашлычком и банькой. Деньжат привёз немного, посмотрю, на что хватит…
– А ты чего в крови-то весь? И бушлат, и штаны вон, и руки, – беззаботно спросил Миха, вернувшись в комнату и поставив на журнальный столик бутылку коньяку да блюдце с дольками лимона в сахаре.