Возвращение домой
Шрифт:
Снайд кашлянул и отвел взгляд.
— Ну, понимаешь, не каждый может быть настолько разборчивым, набирая себе помощников и…
Сбитый с толку, покрытый шрамами жеребец, нахмурился и ответил:
— Канеш обижал. Помнишь дочку того караванщика? Он ещё хотел оставить её в качестве рабыни, и всё такое.
— Заткнись! — прокричал Клинк, отпихивая П-21 и пускаясь в бегство. Моя пуля, со всей точностью З.П.С., пробила его заднее правое колено и, закричав, он упал. Как-то раз, я тоже так кричала, причем совсем недавно. Я приближалась к нему медленно, с величавым спокойствием. Он извивался и корчился,
— Прошу! — он попытался защитить своё лицо. — Ты же сказала, что ты не палач!
«Будь Добрым!»
Нет, Флаттершай. Не сейчас.
«Поступай лучше!»
Быть лучше, это не для меня. Это был он. И сейчас я собираюсь сделать лучше…
Я приложила пушку к его голове, он лежал здесь, в луже грязи. Я заглянула под ствол, прямо ему в правый глаз. Скорее всего, он останется калекой на всю жизнь, может истечёт кровью. Я дала ему возможность, но он ей не воспользовался. Он причинил боль другим. Это был мой косяк. Если бы я прикончила его тогда, он бы уже никого не заставил страдать…
Всё что нужно было сделать, так это стать убийцей.
Я всё ещё смотрела в его глаз, другие пони просто наблюдали, пока я пыталась вобрать каждую частичку боли, позора, и унижения, что я вытерпела за всё это время. Нужно было всего лишь немного надавить на крючок, и он труп. Пуля должна была разорвать ему мозг, как ударом кувалды. Глори смотрела с сочувствием и беспокойством, она боялась за то, что я это сделаю, или за то, что не сделаю? П-21 решительно наблюдал. Если я не смогу, сможет он. Все остальные оставили коричневого жеребца на мою совесть.
— Почему? — Прошептала я, то ли ему, то ли себе, не знаю. — Почему это так… блядь… сложно?! — Выругалась я и почувствовала, как слеза катилась вниз по щеке. Неужели Пустошь не успокоится до тех пор, пока я не пролью последнюю каплю? Пока я не погрязну в крови и трупах, подобно моим врагам? Я не убийца. Я не палач. И это. Это оставалось моей единственной связью, между той безобидной кобылкой, покинувшей девяносто девятое и этим металлическим монстром, которым я была сейчас…
— Прости меня! Прошу! Мне очень жаль… — продолжал унижаться жеребец.
Нить целостности, это единственное что я имела в этой ситуации. Убить жеребца; сделать подарок смерти. Наказать и отпустить его, чтобы он навредил ещё кому-нибудь. Но я хотела худший из вариантов. Я хотела, чтоб мышцы разболелись, как тогда, чтобы я могла навредить ему за ту боль. Разорвать ту последнюю нить целостности. И сделать то, что сделала бы любая кобыла в Пустоши; сделала бы без колебаний…
Но я не была убийцей.
Может быть, жеребец и видел убийцу в моих глазах, но страх в нём начал постепенно таять. Он скривил уголки рта в недоверии, он знал, что я слаба и отпущу его. Даже когда левитируемый мной пистолет был направлен ему в лицо, он знал, что я не выстрелю.
Пуля вошла ему прямо между глаз, разбрызгивая осколки кости и мозга по всему искрошившемуся асфальту.
Нет…
Я посмотрела на обмякшее тело. Это… этого не должно было произойти. А потом я услышала в голове нежнейший шёпот.
Прости меня, Луна, ибо я отняла жизнь у другого.
* * *
Я
К сожалению, мои друзья, видимо, забыли, о моих кибернетически модифицированных ушах.
— Я уверена, что с Блекджек всё будет хорошо, Глори. Ты же сама говорила, что если бы встретила кого-нибудь из этой четверки, то тоже бы прикончила их! — услышала я голос Рампейдж.
— Я знаю, что говорила… но я не думала что Блекджек сама сделает это, — грустно покачала головой Глори. — Она всегда была так непреклонна в своём стремлении не быть палачом.
— Н-да уж, добрейшее сердце в Пустоши, — закатила глаза Рампейдж. — Послушай, Глори, любой пони должен избавиться от вишнёвой косточки, которой он подавился. Иначе эта косточка рано или поздно убьёт его. И Блекджек, наконец, смогла выплюнуть свою. Она это переживет.
Я не хотела подслушивать их разговор. Я не хотела всего этого слышать.
— Знаешь… по-моему, с Блекджек что-то не так. — тихо произнесла Глори бросив на меня робкий взгляд, — Она меняется. И я вижу это.
— Мы все изменились. Ты Теперь Реинбоу Деш, помнишь? — Сказала Рампейдж.
— Пожалуйста, не напоминайте мне об этом. Мы двигаемся как черепахи и от этого мне хочется закричать, — Ответила Глори, после вздохнула и продолжила. — Я даже и не знаю. Я волнуюсь за неё всё время. Что-то внутри неё крутится и не даёт покоя. Если бы она со мной поговорила…
Если бы Глори знала. Если бы я только могла…
— Это сводиться к следующему: вы доверяете Блекджек? — Спросил у всех П-21.
— Когда как. Иногда она настолько хороша, что аж хочется кричать об этом во всю глотку. А потом она вытворяет что-то вроде выстрела промеж глаз другому пони, — криво усмехнулась Рампейдж. — Знаю, что сама я просто мешок плотно набитый сумасшествием… но, я думаю, вы должны признать право БиДжей поступить так, как она поступила.
Я ждала что Глори возразит. Я надеялась на это. И её молчание заставило меня внутренне сжаться, словно бы в ожидании удара.
— Всё просто. Мы всего лишь обязаны быть для неё тем же, чем она является для нас, — ответил П-21.
— Это сработает, — с едва заметной улыбкой сказала Глори, взглянув на меня в последний раз.
У неё все ещё оставалась надежда… после того всего, что я натворила.
— Тебе лучше знать, — проскрежетал Крупье позади меня. Я с раздражением посмотрела на изможденного, бледного жеребца. Для него, обитающего в моём ПипБаке, всё было очень просто, ведь именно я была той, кто нажала на курок.