Возвращение фараона
Шрифт:
Глядя на себя в зеркало, Силкет пришла в ужас. Кто эта ведьма с распухшими глазами, безобразным лицом и гнилыми зубами? Она растоптала зеркало ногами, но это не помогло избавиться от страха. Силкет чувствовала, что ее тело разлагается.
Когда у супруги Бел-Трана подкосились ноги, она не смогла подняться вновь. В большом опустевшем поместье остались только садовник и ее служанка. Они подняли свою госпожу и положили на кровать. Она неистовствовала, выла, впадала в забытье, затем снова начинала буйствовать.
В один из моментов просветления она велела служанке привести к ней Нефрет, и та пришла. Красивая, сияющая, спокойная, она молча смотрела на супругу Бел-Трана. Потом спросила:
– Хотите, чтобы вас перевезли в лечебницу?
– Бесполезно, я все равно умру.
– Я должна вас осмотреть.
– Ваш опыт позволяет вам выносить решения... Я ужасна, не правда ли? – Силкет в бешенстве стала раздирать лицо ногтями. – Я ненавижу вас, Нефрет. Ненавижу потому, что вы обладаете тем, о чем я всегда мечтала и чего не буду иметь никогда.
– Разве Бел-Тран не сделал все возможное, чтобы удовлетворить ваши потребности?
– Он бросил меня, потому что я заболела и стала некрасивой. Это окончательный развод. Я ненавижу вас и Пазаира!
– Разве мы виновны в вашем несчастье?
Силкет наклонила голову. Пот струился по ее лицу.
– Я почти победила, Нефрет, я почти раздавила вас и вашего визиря. Мне удалось стать самой лицемерной из женщин, втереться к вам в доверие, завоевать вашу дружбу с единственной целью – навредить вами победить вас. И тогда бы вы стали моей рабыней, вынужденной подчиняться мне, когда бы я этого ни захотела.
– Где ваш муж спрятал Завещание богов?
– Я ничего не знаю об этом.
– Бел-Тран развратил вас.
– Это неправда! Мы действуем в согласии с самого начала заговора. Я ни разу не воспротивилась его решениям. Убийства стражников, преступления поглотителя теней, уничтожение Пазаира... Я хотела и одобряла все это, и я радовалась успехом! Это я передавала все его приказы, я составила послание, из-за которого Пазаир пришел к Бераниру. Пазаир, осужденный на каторгу, обвиненный в убийстве своего учителя, – какая победа!
– Откуда такая ненависть?
– Потому что Бел-Тран должен был стать первым и поднять меня на свою высоту. Я решила лгать, изворачиваться и обманывать кого угодно, лишь бы добиться этого. А теперь он меня покидает... Он покидает меня, потому что мое тело изменяет мне.
– Та игла, которой был убит Беранир, принадлежит вам?
– Не я убила Беранира... Бел-Тран не прав, что бросает меня, а виновны во всем только вы! Если бы вы согласились меня лечить, я бы не потеряла мужа и не осталась гнить здесь в одиночестве, покинутая всеми!
– Так кто убил Беранира?
Злая улыбка оживила обезображенное лицо Силкет.
– Вы и Пазаир на ложном пути. Когда вы это поймете, будет поздно, слишком поздно! Из глубин преисподней, где демоны будут сжигать мою душу, я наслажусь вашим падением, прекрасная Нефрет!
Силкет стошнило. Нефрет позвала служанку:
– Омойте ее и очистите эту комнату окуриванием. Я пришлю вам лекаря из лечебницы.
Силкет выпрямилась, глаза ее горели безумным огнем.
– Вернись, Бел-Тран, вернись ко мне! Мы смешаем их с грязью, мы их уничтожим, мы... – Дыхание ее прервалось, голова откинулась назад, и она без сил рухнула на пол.
С наступлением июля вступало в свои права царствование Исиды, властительницы звезд, великой чарами, щедрое и неистощимое чрево которой несло в себе все формы жизни. Женщины и девочки, помня о ее благодеяниях, готовили к празднику плодородия свои самые лучше наряды. На острове Филэ, священном месте, принадлежавшем богине, на самом юге Египта, жрицы репетировали песни, которые они исполнят во время половодья.
В Саккаре тоже вовсю готовились к празднику обновления. Повсюду были установлены статуи богов. Фараон поднимется по лестнице и поцелует каменное изваяние, наделенное сверхъестественной силой. Эта сила проникнет в него и омолодит его тело. Под воздействием священных чар фараон, посредник между невидимым и видимым, насытится силой, необходимой для поддержания союза Двух Земель. Так он сможет объединить свой народ и повести его к благоденствию.
Когда Рамсес Великий прибыл в Мемфис за три дня до праздника, его встречал весь двор в полном составе. Царица-мать пожелала ему достойно пройти ритуал, а сановники уверили в своей преданности. Царь сообщил, что мир с Азией будет долгим и после торжеств он будет управлять страной, следуя вечному закону Маат.
Как только закончилась короткая праздничная церемония встречи, Рамсес уединился со своим визирем.
– Есть что-то новое?
– Есть одно обстоятельство, которое вызывает недоумение, мой повелитель. Несмотря на довольно грубое вмешательство Сути, Бел-Тран утверждает, что не знает, где находится Завещание богов.
– Это бессовестная ложь.
– А если нет?
– Какие выводы мы можем сделать?
– Выводы такие, что ни вы, и никто другой не сможет представить ни жрецам, ни двору, ни народу это Завещание.
– Не могли ли наши враги уничтожить его? – в волнении спросил Рамсес.
– У них возникли большие разногласия. Бел-Тран устранил часть своих сообщников и организовал бракоразводный процесс со своей супругой Силкет.
– Если он не владеет документом, то на что он рассчитывает?
– Я попытался в последний раз воззвать к его сердцу. Моя попытка не возымела никакого действия.
– Значит, он не сдается.
– Силкет в порыве горячки утверждала что мы ошибаемся.
– И что означали ее слова?
– Мне это неизвестно, мой повелитель.
– Я отрекусь до начала праздника обновления и сложу скипетр и корону перед священными вратами Саккары. Вместо моего возрождения народ будет праздновать коронацию моего врага.
– Службы, отвечающие за водоснабжение, сообщают, что половодье начнется послезавтра.
– Что ж, Пазаир, в этом году Нил наводнит землю, где правит божественный фараон. На будущий год он вернется и будет питать землю, которой правит самозванец.