Возвращение к звездам: фантастика и эвология
Шрифт:
Спасает только то, что экономическая беговая дорожка это не обязательно трек, бежать можно где угодно и когда угодно, лишь бы в оном году нечто получить и на весь мир озвучить. То есть через поле бежать можно, и прочие тризовские решения применять разрешается: например блоху подковать на смех Общему рынку. Цена вопроса, так сказать. Цена пиара.
Нейрофизиологи еще с советских времен твердят миру о недогруженности наших мозгов, а психологи сетуют на ограничивающие всякую деятельность убеждения. Значит, внутренний ресурс для быстрой деятельности есть, нет только привычки — раз, и управляющая система в клинче нависла над начинаниями — два.
Но, как Агата Кристи признавалась, что перед тем как начать писать роман, она громко повторяет сумму гонорара
Мы догоняем Португалию! Не смешно!
Один шанс мы пропустили: перевести столицу во Владивосток и тем самым основательно запутать и запугать конкурентов открытием нового океана и новой АТР- общности под русской идентичностью. Вместо этого обидели курильчан смертельно, поставив под вопрос их сезонную рыбу и рубежи Родины. Вышло нехорошо. Стратегию вместе с Россией Дальний Восток разрабатывать не спешит. Не верит. Продадут олигархи московские с молотка и Родину, и рыбу. Убеждения территории формируются быстро, а рассеять их сложно. В плохое вообще легче верить.
Долго, захлебываясь в документах, рождается в муках проект «Инновационная Россия». Хороший. Смелый. Жаль, УЖЕ УСТАРЕЛ. Пока принимают, изменились условия, а местные Агаты продались за океан.
Осталась нам хотя и худая, зато до боли знакомая «Барбаросса» — вперед, только не за Германию, а за Россию.
Что такое экономический блицкриг? Это воплощение проекта за год, от предпроектных разработок до продукта, и прекращение работы с ним той же командой опосля года. Кто останется с проектом? Тот, кто не хочет больше блицкрига, таких много. Они продолжают выпуск продукции, пока их не съедят конкуренты. Но руководство снимается и начинает новые предпроектные разработки.
Заключение
Зачем?
(Историко-стратегический постскриптум к гибели «Колумбии»)
Опять мы отходим, товарищ, опять проиграли мы бой. Кровавое солнце позора Восходит у нас за спиной.
1
Исследование Космоса можно грубо разделить на три этапа.
Первый был чисто военным. Стратегической целью было создание искусственного спутника Земли. Спутник был важен и сам по себе — в основном, из соображений престижа и как сертификат, удостоверяющий возможности страны доставить полезный груз (ядерную боеголовку) в любую точку земного шара. Успех, достигнутый в 1957 году, позволил перейти к иным горизонтам планирования: человек в космосе, исследования Луны, Марса, Венеры. Создание ракетно-ядерного щита.
Джон Кеннеди, вероятно, был единственным облеченным властью человеком, который воспринял полет Юрия Гагарина не как военный и политический, но как культурный и цивилизационный вызов. Адекватным ответом США должна была стать высадка на Луне, и Кеннеди санкционировал программу «Аполлон», более ресурсоемкую, нежели война во Вьетнаме, и, наверное, более рискованную, нежели Карибский кризис. Начался второй этап покорения Космоса.
Лунная гонка с первых и до последних дней носила нервный характер, поэтому принятые в ее ходе технические решения были сплошь и рядом малоудачны. На этом этапе пилотируемая космонавтика понесла первые потери — «Аполлон-1» и «Союз-1», Гриссом, Уайт, Чаффи, Комаров.
Летом 1969 года США выиграли Лунную гонку, достигнув решающего преимущества в Третьей Мировой войне. И конечно, сразу же начали раздаваться голоса с критикой «безумно дорогостоящего и ненужного» проекта. Какое-то время программа «Аполлон» продолжалась — очевидно, по
По другую сторону «железного занавеса» тоже не было ясного понимания целей и способов их достижения. Советская лунная программа потерпела крушение и была прекращена. После отставки Н. Хрущева высшее партийное и государственное руководство утратило интерес к Космосу (хотя понимало его геополитическое и военное значение). Финансирование пилотируемых полетов продолжалось, но никакого «сюжета» соответствующие программы не имели. Если бы был жив С. П. Королев, он воспользовался бы возникшей ситуацией безвременья для реализации самых амбициозных своих планов — ни стране, ни космической программе, в сущности, уже нечего было терять. Но преемники Главного конструктора были слишком интеллигентны для подобной безумной стратегии.
В возникших условиях задачи пилотируемой космонавтике диктовала практика. Традиционная ненадежность советской радиотехники послужила одной из основных причин создания в СССР пилотируемых орбитальных станций, и именно эти станции оказались эмблемой и основным содержанием третьего этапа космических исследований. После непонятной катастрофы Союза-11, после ряда крупных неудач с первыми «Салютами», система «транспортный корабль — пилотируемая станция» обрела надежность железнодорожного экспресса. И здесь, разумеется, выяснилось, что значение долговременных орбитальных станций выходит далеко за рамки регламентного обслуживания автоматики, предназначенной для решения военных и простейших инфраструктурных задач. Конец семидесятых — начало восьмидесятых годов — это интереснейшие орбитальные исследования в области биологии, медицины, физики полупроводников. Всерьез обсуждался вопрос об орбитальном производстве сверхчистых материалов.
На этом этапе США бессмысленно потеряли темп. Лунная программа не получила развития, а в создании космических поселений американцы не преуспели: и станция «Скайлэб», и одноименная программа носят все черты плохо продуманной импровизации [222] — трудно вообще понять, зачем НАСА понадобился этот сомнительный проект.
С 1981 года началась эксплуатация системы «Space Shuttle», создание которой было начато еще при «Аполлоне» и фон Брауне. Конструктивная идеология «челноков» относилась к эпохе Лунной гонки: подобно английским линейно-легким крейсерам серии «Фьюриес», «шаттлы» вошли в строй, когда сражение, ради которого они проектировались, давно закончилось. Как и «фьюриесы», «челноки» оказались «белыми слонами» — в новых исторических условиях перед ними не было задач, оправдывающих высокие эксплуатационные расходы и низкую надежность [223] кораблей.
222
Под долговременную орбитальную станцию переоборудовали третью ступень ракетоносителя «Сатурн».
223
Статистику смотри в статье «Усталость металла: аналитический экспресс-анализ версий катастрофы "Колумбии"» или на сайте.
Первоначальный замысел предусматривал постройку шести «шаттлов» и двух аппаратов принципиально нового типа. Речь шла об орбитальных «космических буксирах» с двигателями на ионной тяге. «Буксиры» предназначались для перевода «челноков» с низкой круговой орбиты на геостационарную орбиту, а при необходимости — и на селеноцентрическую. Система «Space Shuttle» + «Space Tow» была прекрасным инструментом для освоения Луны. Велись эскизные проработки и по Марсу.
В реальности, однако, ни один «Шаттл» не побывал даже на высокой околоземной орбите, не говоря уже о прочих воздушных замках. «Буксиры» были сначала отложены, а затем и вовсе исключены из программ НАСА, флот «челноков» создавался более десяти лет и так никогда и не достиг штатной численности в шесть аппаратов.