Возвращение к звездам: фантастика и эвология
Шрифт:
Как рождаются боги? [134]
Или так:
по пустыне, как зной раскаленной, Мчится конная лава под стягом зеленым, Под оскалом забрал исступление стынет, Полумесяца сабля висит над пустыней, И глядит в никуда исступленно и пьяно Человек на верблюде, творец «Ал-Корана», Человек, не способный понять
134
Настоящий раздел написан совместно с Н. Ютановым.
1
Словоформу «миф» употребляют теперь в самых разных значениях. Как синоним термина «волшебная сказка» — «Миф о золотом руне». Как знак победы над некой таинственной, могущественной и темной силой: «Развеян миф о непобедимости бронетанковых дивизий вермахта». Как обозначение для целой группы PR-технологий, связанных с созданием/уничтожением образов и систем образов. Миф о перестройке. Миф о советской военной мощи. Миф об американской демократии. Миф о добром «дедушке Ельцине»…
Принято говорить, что современный человек живет в искусственной мифологической реальности, созданной современными имиджмейкерами и производителями рекламы. Но, может быть, это заблуждение, притом заблуждение из числа упрощающих проблему, выводящих ее из контекста культуры в слой сиюминутной политики?
2
Прежде всего, возможности политической и торговой рекламы очень сильно преувеличиваются как самими имиджмейкерами, так и их верными журналистами. Уже в начале 1970-х годов А. и Б. Стругацкие написали:. «Нельзя внушить голодному человеку, что он сыт. Психика не выдерживает».
В глубине души каждый из «обманутых» рекламой или же пропагандой знает, что он вполне сознательно захотел быть обманутым. Знает также, почему он этого захотел и что эта ложь ему обещает или дает.
Желание обманываться, жить в мире иллюзий — свойство человеческой души, которое ни в коем случае нельзя порицать. Мир, полностью избавленный от «информационной косметики», попросту непригоден для жилья. И надо иметь в виду, что образы политиков, созданные разоблачениями и даже саморазоблачениями, ничуть не ближе к истине, нежели сотворенные предвыборной рекламой.
Между двумя полюсами — сусальной Вселенной рекламных роликов и безжалостным миром всеобщего «прозрения» — лежит не столько Реальность (она если и существует, то далеко не для всех), но проблема. Проблема мифа и его места в истории человечества. Ибо сознание человека действительно мифологично, всегда было таковым и всегда таковым будет. Но оно мифологично совсем в ином, не в политтехнологическом, аспекте.
3
Прежде всего заметим, что народы — творцы великих мифологических систем — относились к мифологии очень серьезно и отнюдь не рассматривали миф как легенду или даже специфическую форму приукрашивания (изменения) Реальности. Напротив, миф для них был источником этой самой Реальности, она существовала только как следствие мифа: «В начале было слово…» И уж если переводить термин «миф» на русский язык, то самыми близкими его аналогами оказываются «быль», «былина» и «бытие».
В позитивистском XIX столетии и, тем более, в советское время господствовала концепция мифа как древней сказки, не имеющей ничего или почти ничего общего с действительностью. В эту концепцию, правда, категорически не укладывалось такое обстоятельство, как структурное подобие мифов у народов, разделенных пустынями, морями и тысячелетиями. Трудно было объяснить и удивительную подробность и достоверность мифов, их способность «врастать» в реальную историю. Миф о Гильгамеше тщательнейшим образом повествует о семье героя, никого отношения к сюжету не имеющей. Миф настаивает на том, что Гильгамеш, совершив свои великие подвиги,
Историчен Иисус Назаретянин. И нет никаких сомнений в реальности существования Пророка Мухаммеда [135] .
Двадцатое столетие «сняло» вопрос о реальности мифов и мифологических героев через юнговские представления об архетипах. Мифы были признаны Реальностью, даже творческой Реальностью, но — как Представление [136] коллективного бессознательного.
В начале 1970-х JI. Мештерхези сделал в «Загадке Прометея» следующий шаг. «Если некий зверь похож на кошку, ведет себя как кошка, то есть мяукает и ловит мышей, то, может быть, он кошка и есть?» Если некий миф выглядит реальностью, столетиями воспринимался как реальность, врос в реальность целой системой связей (родственных, династических, функциональных, структурных и т. д.), то, наверное, этот миф не только можно, но и должно рассматривать как реальность. Как одну из ключевых ее форм.
135
Огромное количество сведений о жизни Мухаммеда, воспоминания людей, знавших его лично, многочисленные свидетельства его исторической деятельности не мешали историкам довольно долго считать его мифологическим персонажем.
136
Представлением называется метафора системы в ином семантическом поле.
Но в таком построении статус «объективной действительности» приходилось придавать не только Героям, но и Богам.
4
При изучении мифов обращает на себя внимание некоторая «вторичность» образов Богов. Миф добросовестно описывает их, но — лишь в связи с Героями и через Героев. Исключение составляют так называемые «мифы творения», но все они в рамках самой мифологии рассматриваются как «показания с чужих слов» и в рамках американской системы судопроизводства не могут считаться сколько-нибудь надежными свидетельствами [137] .
137
У Дж. Толкина, одного из последних творцов великой мифологии, читаем о начале времен: «У людей об этих эпохах записей нет, да и эльфам известно немного, и это немногое записано со слов валар».
При этом мифы настаивают на реальности существования Богов столь же уверенно, как и на реальности существования Героев. Боги — активнейшие персонажи героического эпоса: они играют роль субъектов действия, и представить на их месте абстрактные «силы природы» не удается.
Но для обычного человека нет возможности жизни среди Богов. Они обитают за пределами его горизонта деятельности. Повседневная практика требует лишь обеспечения благоволения Богов, что на протяжении человеческой истории осуществлялось через специальные институты. Но использование уникального по своим возможностям человека — Героя — и реализация уникального же проекта позволяют проникнуть на мифологическое пространство. Это может привести к развитию или созданию Мифа. Человек обретает возможность расширить горизонт деятельности в мир Богов.
Герои взаимодействуют с Богами, они получают от них информацию, иногда — сражаются с ними (Диомед), иногда — используют их в своих целях. Часто содержанием мифа оказывается «кража» Героем во имя людей тех или иных атрибутов божественности или божественных умений.
Герой меняется после встречи с Богом (Моисей), такая встреча рассматривается мифами — мифами разных народов — как сильнейшее, но почти всегда преодолимое потрясение. Известны, впрочем, Герои, которые впоследствии сходили с ума, — Беллерофонт, например, — но эти исключения настолько правдоподобны, что лишь повышают доверие к мифологической информации.