Возвращение к звездам: фантастика и эвология

Переслегин Сергей Борисович

Прежде всего автору предстояло построить эти смыслы.

Для палеонтолога И. Ефремова первичным был научный метод познания мира: фантастические романы обрели форму и содержание социологических трактатов, в основу исторического анализа была положена эволюционная биология [183] . На этой основе удалось получить периодизацию «истории будущего», оценить структурообразующие противоречия позднекоммунистического общества, обосновать фундаментальный закон инфернальности ноосферы и — в первом приближении — разобраться в социальной термодинамике.

183

Задача допускала еще два альтернативных решения, соответствующих иным основным формам познания. Трансцендентный Путь использовала американская группа АУМ. А. и Б. Стругацкие в СССР, Р. Желязны в США шли от художественности текста — истинно то, что может быть верифицировано литературными методами.

Следует

еще и еще раз подчеркнуть: «Туманность Андромеды», «Час Быка», «Лезвие бритвы», «Таис Афинская» — это исследования по теоретической истории и прикладной социологии, выполненные в художественной форме. Речь, однако, идет не о том, что в произведениях Ефремова доминировал «философ, социальный мыслитель (в ущерб художнику)» [184] , но исключительно об объективности и научной добросовестности этих произведений. Это обязательно надо иметь в виду при анализе: Ефремов ошибался, Ефремов упустил из виду, Ефремов недоучел… во всех этих лексемах подлежащее не согласуется со сказуемым. В следующем цикле мы проиллюстрируем на простом примере, что тексты романов содержат скрытую семантику, расшифровка которой резко меняет устоявшиеся литературоведческие оценки. Место художественных метафор занимают у Ефремова криптоисторические и криптосоциологические метафоры, контекстуальные отсылки к союзникам и противникам по обе стороны «железного занавеса» (Д. Линдсней, Олдос Хаксли, М. Лейнстер, Т. Лири и др.), историко-политические мистификации [185] . Цикл «романов о будущем» содержит и классическое «рекуррентное замыкание»: «Произведения Эрф Рома, по мнению Кин Руха, помогли построению нового мира на переходе к Эре Мирового Воссоединения». Известно, что прикладная социология есть форма магии…

184

Борисов Вл., Гаков В. Энциклопедия фантастики. Минск, 1995.

185

«Гриб воды и пара от ядерного взрыва стоял над океаном на заоблачной высоте, над холмами и пальмовыми рощами крутого берега. Несколько кораблей были опрокинуты и разметаны. Из берегового укрепления двое людей наблюдали за происходящим. Пожилые и грузноватые, они были в одинаковых фуражках с золотыми символами — очевидно, командиры.

Их лица, освещенные заревом морского пожара, изборожденные морщинами, с припухшими веками усталых глаз, не выражали испуга, а лишь сосредоточенное внимание. У обоих были крупные черты, массивные челюсти и одинаковая уверенность в благополучном исходе титанической битвы…»

Фильм, попавшийся на глаза Фай Родис, действительно существует, и лица адмиралов, присутствующих при послевоенных испытаниях ядерного оружия на атолле Бикини, на самом деле выражают полную уверенность в благополучном завершении ряда «тестов».

«Туманность Андромеды» вышла в свет в 1957/58 году, вызвав негативную реакцию официозной советской критики и восторженные отзывы тех, к кому были обращены ее смыслы. Книга явилась ярко выраженной структурной инновацией: ее публикация разом сделала устаревшей и неконкурентоспособной всю «фантастику ближнего прицела» и привела к резкому загибу вверх Главной Последовательности [186] русского советского фантастического романа. Именно на семантическом поле, заданном «Туманностью Андромеды», выросла советская фантастика «золотой эпохи» шестидесятых годов.

186

Инновационный анализ технической или смысловой системы может быть выполнен методом построения Главных Последовательностей. Для этого выбирается совокупность динамических параметров, описывающих элементы системы, и составляются графики зависимости этих параметров от времени. В согласии с опытом (и в подтверждение принципов ТРИЗа) точки на таких графиках группируются вблизи некой кривой, в общем случае S-образной, — Главной Последовательности. Отдельные элементы системы могут опережать ГП, являясь инновациями. В очень редких случаях удачная инновация может привести к слому самой Главной Последовательности и резкому ускорению развития анализируемой системы. (См.: также: Переслегин С. Исторические парадигмы и вероятностные корабли. Сайт).

Речь идет только об опосредованном влиянии — через общие смыслы. Прямое воздействие творчества И. Ефремова на советскую фантастику преувеличено простительной ошибкой: в большинстве критических публикаций смешиваются между собой две существенно различные модели коммунистического будущего. В творчестве А. и Б. Стругацких описана «галактическая империя земной нации», построенная на классических европейских парадигмах и населенная лучшими из «шестидесятников». И. Ефремов же рассматривал общество с принципиально иной парадигмальной структурой, иной личной и социальной психологией, что подразумевает также иную этику и эстетику текстов. В рамках подхода И. Ефремова иногда работал Ст. Лем и очень часто — Геннадий Гор [187] . Весьма неожиданное влияние «Туманность Андромеды» оказала на знаменитого американского режиссера Дж. Лукаса: Дар Ветер — под именем Дарта Вейдера — действует в последнем эпосе XX столетия,

приобретя статус пусть иронической, но безусловно знаковой, архетипической фигуры, одного из символов эпохи.

187

Заметим в этой связи, что произведения Г. Гора (см. например: Гор Г. Изваяние//Нева. 1971. № 8–9), литературно безупречны, тем не менее восприятие их вызывает определенные трудности. Это еще раз указывает на то, что претензии к текстам «Туманности Андромеды» и «Часа Быка» лишь маскируются литературно-художественными мотивами, а в действительности представляют собой реакцию на инаковость.

«Туманность Андромеды» была синхронична с первым спутником, запуск которого резко осложнил политическую «игру» сверхдержав. Фигуры на «мировой шахматной доске» пришли в движение, характерные геополитические частоты быстро нарастали, что, в частности, привело цивилизацию к скольжению по краю бездны Карибского термоядерного кризиса. Кризис был относительно легко ликвидирован, но он разбудил спящих великанов. Государственные големы пожертвовали развитием и даже благополучием во имя дополнительных гарантий самосохранения. Это стоило жизни Джону Кеннеди и власти Никите Хрущеву.

…Одно из первых ярких воспоминаний раннего детства: 14 октября 1964 года, с утра по радио читают «Cor Serpentis», потом передача прерывается для сообщения об итогах работы Октябрьского Пленума ЦК КПСС. «Дорога в сто парсеков» на этом дне закончилась, история пошла на новый виток…

С 1965 по 1968 год И. Ефремов работает над «Часом Быка». Книга, ставшая вершиной его творчества и, возможно, лучшим советским фантастическим романом вообще. Запрещенная книга.

Был конец шестидесятых — трагическое время, когда страна еще не знала, что Третья Мировая война проиграна, а ответственные руководители уже понимали это. И обыденная драка «змееносцев» за власть приобрела вдруг «всемирно-историческое значение». Столкнулись три основные стратегии. Сутью первой было затягивание конфликта, стремление к сохранению статус-кво. По существу, речь шла об «отсроченной капитуляции» — благо конфликт носил информационный характер, скамья подсудимых никому не грозила. Да и сама капитуляция растягивалась на десятилетия, так что формальная «честь» ее подписания падала на следующее поколение иерархов: в общем, «можно играть еще ходов двадцать, но все равно на ничью нет шанса даже одного на тысячу» [188] .

188

Вайнштейн Б. Мыслитель. М.: Физкультура и спорт, 1981.

Вторая стратегия пыталась изыскать какие-то практические шансы в «счетной игре» «ход на ход»: «При самом неблагоприятном стратегическом положении исход борьбы решается столкновением живой силы, вооруженной техническими средствами. Сильная и уверенная в себе, сознательная воля главнокомандующего могла бы во много крат повысить динамику битвы, устранить помехи маневру, внести согласованность, — словом, направить события по иному руслу. Такой вариант был вполне возможен, а кто может определить пределы осознавшей себя и всю обстановку твердой и непоколебимой воли, в особенности такого могущественного аппарата, каким было германское главное командование» [189] или советское партийное руководство?

189

Галактионов М. Париж 1914. Темпы операций. СПб.: Terra Fantastica; М.: ACT

Третья линия самая естественная для диалектика: создать условия для победы в самом факте поражения. Понять, что суть вовсе не в том, над какой из сверхдержав весь следующий век будет не заходить солнце, а в том, какая система внутренних человеческих ценностей предложит более адекватный ответ на вызовы Будущего.

«Предание говорит о сражении между владыками головного и хвостового полушарий. Погибли сотни тысяч людей. Победил владыка головного, и на всей планете установилась — единая власть. Эту битву называют победой мудрости над темными хвостовыми народами.

— Ваши предки участвовали в сражении на стороне побежденных?

— Да.

— А если бы победили они, а не головные? Изменилась бы жизнь?

— Не знаю. Зачем ей меняться?! Столица была бы в Кин-Нан-Тэ, наверное. Дома бы строили по-другому, как принято у нас, башнями».

Не знаю, чего стоило И. Ефремову и тем неизвестным в аппарате ЦК, которые его прикрывали, добиться публикации «Часа Быка» в двух популярных журналах [190] без предварительной цензуры или с цензурой чисто формальной. Во всяком случае, роман вышел в свет, а в 1970 году появилось и великолепное иллюстрированное книжное издание в издательстве «Молодая гвардия» [191] у С.Жемайтиса, исправленное и дополненное, тираж составил 200 000 экземпляров, то есть был вдвое больше стандартного.

190

«Техника — молодежи» и «Молодая гвардия».

191

Ефремов И. Час Быка. М.: Молодая гвардия, 1970.