Возвращение легенды
Шрифт:
— Поспешим, пока лорд Тадор не вернулся, — произнёс Пиротэн и неожиданно резко велел Бруне ускориться.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: БОГИ ПОЮТ СЛАВУ НАМ
Мы довольно быстро отдалились от имения Вар’Салио, саламандр нещадно подгонял Брунгильду, Сол тоже был неспокоен и едва ли не опережал ящера. Пармия и Раникэ едва поспевали за нами, их кони нервничали, а сами кошияры чувствовали себя некомфортно в роли наездниц, а не вольных кошек.
Но мы покинули владения драконов, унося с собой то, за чем и пришли. Прародительница была
Мы уже давно преодолели засеянные поля и деревушки, окружающие их, но я не могла избавиться от ощущения, что меня кто-то преследует.
— Стойте! — потянув Сола за рог выкрикнула я, когда тревога возобладала над логикой.
— Что не так? — спросила Пармия, завернув коня и первой подъехав ко мне.
— Не знаю, но что-то не так, — растеряно ответила я.
— Я тоже чувствую какое-то беспокойство, — поддержала меня Рани.
— Ещё бы, вы же паракоши, — улыбнулась Пармия. — Разберитесь в своих предчувствиях. Возможно, это наложение ваших переживаний друг за друга.
Пиротэн наконец-то совладал с Бруней и присоединился к нам. Мы сейчас находились в небольшом лесочке, покидать который мне совершенно не хотелось. И это не было беспричинным страхом или влиянием прародительницы. Я чувствовала приближение чего-то, но чего — объяснить не могла.
— Опиши свои ощущения, — попросил бакалавр, когда я не нашла нужных слов, чтобы объяснить причину волнения.
— Это сложно, я не могу понять, в чём причина, но чувствую — скоро произойдёт что-то очень важное. Словно источник тепла всё ближе и ближе, а мне так холодно. Я хочу согреться, но боюсь обжечься, — попыталась я облечь в слова свои эмоции.
— Я чувствую только угрозу, будто кто-то хочет отобрать у меня что-то дорогое, — вставила Раникэ.
— Разве они не должны чувствовать одно и тоже? — спросил Пиротэн у Пармии.
— Должны, — задумчиво ответила она. — Но, если речь идёт о мужчине… Паракоши это нечто большее, чем любовь, но каждая из них может влюбиться. И вот тогда наступает момент накала. Если влюбляется одна, а другая свободна, может случиться отторжение. И это очень похоже на него.
— Что за отторжение? — враждебно навострила ушки Раникэ.
— Если твоя паракоши встретит своего мужчину, ты почувствуешь себя отвергнутой. Но это ложное чувство. Никакой мужчина не заменит часть твоей души, — попыталась успокоить её Пармия.
А я уже поняла, в чём причина моей нервозности — Альтанир, он был где-то рядом. И продолжал приближался.
— Нам нужно скрыться, спрятаться как можно лучше, иначе я найду его, — прошептала я, пятясь вглубь леса.
— Ты хотела сказать, он тебя найдёт, — поправила Рани.
— Нет, я сказала то, что сказала. Я найду его, — заикаясь ответила я.
— Ах да, принц Альтанир, — протянул саламандр. — Не думаю, что мы сможем скрыться от него. У этих двоих настолько сильная связь, что даже боги обвенчали их дважды.
— Да какая там связь? Вы посмотрите! — воскликнула Раникэ. — Там армия, и она надвигается на нас!
Пиротэн достал из дорожной сумки складную подзорную трубу, какой, как мне казалось, пользовались толь моряки, и посмотрел через неё в том направлении, куда указывала Раникэ.
— Она права, это армия, — констатировал он, одним резким движением сложив трубу.
— Альтанир идёт войной на Саринеи, чтобы вернуть себе трон, — пояснила я.
— Так ты знала об этом! — возмущённо воскликнула Раникэ. — Может еще и поджидала его?
— Конечно, — язвительно произнесла я, нервно передёрнув плечами. — Более того, он мой жених. Хотя, судя по двойственности лунного обряда, скорее всего уже муж. И меня это, к твоему сведению, совершенно не радует, но боги велят мне быть рядом с ним. А богам перечить — себе дороже.
— Так иди к нему, ты же у нас практически принцесса, а с ним так и королевой станешь, — злобно выкрикнула Рани.
— Ты обвиняешь меня в том, кто я есть? — спросила я, с возмущением и недоверием глядя на паракоши.
— Ты та, кем хочешь быть, и не более. Не нужно рассказывать мне про судьбу, мы сами её создаём. И даже не пытайся оправдываться, — прошипела Рани, выпуская когти.
— Мне не в чем оправдываться! И обвинения твои смехотворны. Я тебе не принадлежу и отчитываться не обязана, — выпалила я, жалея в этот момент, что не могу превратиться в дракона, чтобы в полной мере продемонстрировать степень своего негодования.
— Успокойтесь. Не забывайте, наша миссия важнее ваших глупых обид, — резко произнёс саламандр.
Но меня его слова только больше распалили, как и Раникэ.
Кошияра зашипела, уши её прижались к голове, а клыки и когти удлинились.
— Ты никуда не пойдёшь, ты моя, — прорычала она, спрыгнув с коня и преградив дорогу Солу. Её конь тут же воспользовался возможностью и умчался вглубь леса, подальше от распространяющей запах звериной агрессии кошияры. Пармии же пришлось спешиться только потому, что её лошадь обезумела от страха и встала на дыбы.
— Замечательно, теперь мы обе остались без транспорта, — проворчала она. — Рани, успокойся, иначе я тебя укушу.
— Я не могу успокоиться, когда меня опять пытаются лишить моей паракоши! — выкрикнула Раникэ, схватив Сола за рога.
Олень на удивление спокойно воспринял этот жест агрессии. Он только фыркнул, наклонил голову и отступил на пару шагов назад.
— Они приближаются, нужно срочно что-то решать, — попытался воззвать к логике Пиротэн. И у него, как ни странно, получилось!