Возвращение магии

Клейпас Лиза

Похоже, он ждал именно этих слов. Встав, он прижал ее к своему телу и с удивительной легкостью поднял. Одна его рука защищала ее спину от жесткой коры дерева, а другая аккуратно обхватила ее ягодицы. Она была абсолютно беспомощна, не могла ни двинуться, ни поерзать. Шрамы ее натянулись, и она передвинула свое колено вверх, чтобы уменьшить напряжение.

Маккенна целовал ее, его горячее дыхание наполняло ее рот. Она почувствовала настойчивое давление его плоти, его твердость вжималась в незащищенную пещерку ее тела. Плоть ее запротестовала, сжимаясь перед угрозой боли. Головка его копья вошла в нее, и как только Маккенна почувствовал, как горячо и уютно она его сжимает, его желание, казалось,

возросло в сотню раз. Он подался вперед, в то же время, позволив телу Алины под собственной тяжестью скользнуть по всей длине его разбухшего древка. Прерывистый стон сорвался с губ Алины, когда ее тело уступило безжалостному вторжению. Он вдруг оказался внутри нее, разрывая, наполняя и растягивая мягкую плоть. Алина в шоке изогнулась, ее руки, лежащие на его спине сжались в кулаки.

Маккенна замер, когда, его затуманенный желанием разум осознал, что ей больно. Поняв, что означает необычное сопротивление ее тела, он ошеломленно вздохнул. – О Господи. Ты - девственница. Этого не может быть.

– Это неважно, - выдохнула она. – Не останавливайся. Все хорошо. Не останавливайся.

Но он не двигался, уставившись на нее загадочным взглядом, его руки сжимали ее, пока она едва могла вдохнуть. Он, наконец, стал ее частью в старом как мир, неизбежном акте, к которому вела вся ее жизнь. Она держалась за него каждой своей частицей, глубоко затягивая его, захватывая его в ласковые, безопасные объятия своих рук. Почувствовав ритмичное сжатие ее внутренних мускулов, Маккенна наклонился и яростно поцеловал ее, его язык погладил краешки ее зубов и попробовал на вкус темную сладость ее рта. Алина обхватила затянутыми в чулки ногами его талию, и он начал двигаться медленными, размеренными выпадами. Жжение уменьшилось, хотя до конца не прошло – но Алине было все равно. Все, что имело значение, это - обладать им, сжимать внутри его возбужденную плоть, ее тело и душа навсегда изменились, благодаря этому страстному вторжению.

Застонав сквозь зубы, Маккенна напряг ноги, вонзаясь жестче, врываясь глубже, обливаясь потом от наслаждения и усилий. Он излился в нее, его разрядка была примитивной, неистовой, бесконечной. Алина обернулась вокруг него всем телом, ее приоткрытый рот блуждал по его лицу и шее, жадно слизывая капельки пота.

Маккенна тяжело дышал и дрожал, и еще долго оставался внутри нее. Очень медленно напряжение отпустило тело Алины, оставив его в изнеможении. Когда Маккенна вышел из нее, она почувствовала, как по ее бедрам потекла горячая влага. Осознав, что ее чулки соскользнули, она заерзала от внезапного беспокойства. – Пожалуйста, опусти меня.

Осторожно поставив ее на землю, Маккенна поддержал ее, пока она неуклюже подтягивала свои чулки, и натягивала лямки своей сорочки обратно на плечи. Благополучно прикрывшись, она потянулась к испачканной массе своего платья. О, как ей хотелось прилечь с ним где-нибудь и поспать, уютно устроившись у его тела, а, проснувшись, увидеть его в лучах утреннего солнца. Если бы только это было возможно.

Неловко натягивая оставшуюся одежду, Алина стояла, не смотря на него, и позволила Маккенне застегнуть пуговицы на ее платье. Что-то произошло с одной из ее туфель… она скинула ее во время их свидания, и им понадобилась минута сосредоточенных поисков, прежде чем Маккенна наконец-то обнаружил ее за корнем дерева.

Губы Алины скривились в невольной улыбке, когда он принес ей туфлю. – Спасибо.

Однако Маккенна не улыбнулся, Его черты были жесткими словно камень, глаза опасно поблескивали. – Как, черт возьми, такое возможно, - спросил он со сдержанной яростью, - что ты была девственницей?

– Это неважно, - пробормотала она.

– Это важно для меня. – Пальцы его сжали ее подбородок не слишком мягко,

заставляя ее посмотреть на него. – Почему ты никогда ни с кем не спала до сегодняшней ночи?

Алина облизнула пересохшие губы, пытаясь подобрать подходящее объяснение. – Я… я решила подождать до замужества.

– И за пять лет знакомства с Сэндриджем ты ни разу не позволила ему к тебе прикоснуться?

– Звучит так, будто это – преступление, - сказала она, обороняясь. – Все дело было в уважении, и это было наше общее решение, и…

– Это – преступление! – взорвался он. – Это – неестественно, черт бы тебя побрал, и ты расскажешь мне, почему! А затем ты объяснишь мне, почему позволила мне лишить тебя девственности!

Алина никак не могла найти ложь, которая бы сбила его с мысли… что-нибудь, чтобы скрыть правду. – Я… полагаю, я чувствовала себя обязанной тебе ею после того, как я отослала тебя из Стоуни Кросс Парка много лет назад.

Маккенна сжал ее плечи. – И ты думаешь, что теперь долг оплачен? – недоверчиво спросил он. – О, нет, миледи. Давайте проясним ситуацию… вы еще даже не начали возмещать мне ущерб. Ты заплатишь мне большим количеством способов, чем даже можешь себе представить – с процентами.

Алина похолодела от тревоги. – Боюсь, это – все, что я могу предложить, Маккенна, - сказал она. – Одна ночь без каких-либо обещаний или сожалений. Мне жаль, если ты хочешь большего. Это просто невозможно.

– Черта с два, невозможно, - пробормотал он. – Миледи, вас необходимо просветить насчет того, как заводят роман. Потому что во время всего моего пребывания в Стоуни Кросс, вы будете отрабатывать свой долг передо мной… на спине, на коленях или в любом другом положении, в котором я пожелаю вас увидеть. – Он оттащил ее от дуба, платье ее испачкалось, в запутанных волосах застряли кусочки коры. Резко дернув ее на себя, он накрыл ее рот своим, целуя ее не с целью доставить удовольствие, но для того, чтобы продемонстрировать свою власть. Хотя Алине было известно, что ей лучше не отвечать, его поцелуй был слишком захватывающим, чтобы она смогла ему противиться. У нее не хватило сил ни высвободиться из его крепкой хватки, ни ускользнуть от его искушающего рта, и вскоре она таяла в его руках с трепетными стонами, а ее губы лихорадочно отвечали его губам.

Только когда ее ответная реакция стала явной для них обоих, Маккенна поднял голову. Его быстрое дыхание смешивалось с ее дыханьем, когда он заговорил. – Я приду к тебе комнату сегодня.

Алина вырвалась из его рук, и спотыкаясь побрела обратно к лесной тропинке. – Я запру дверь.

– Тогда я выломаю ее.

– Не будь ослом, - сказала она раздраженно, ускоряя шаг, несмотря на протесты своих измученных ног.

Весь остаток дороги к особняку прошел в тишине, не считая звука их шагов: шелеста листьев, треска веточек, шороха гравия. Алине становилось все более некомфортно, она начинала испытывать множество неприятных ощущений и ноющую боль, не говоря уже о холодной липкой влаге между ногами. Ее шрамы начали чесаться и гореть. Она никогда в жизни так не хотела горячую ванну. Оставалось лишь надеяться, что Маккенна слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить, что она начала болезненно прихрамывать.

Особняк был темным и тихим, горели только несколько огоньков для гостей, которые продолжали веселиться. Маккенна с Алиной подошли ко входу для слуг сбоку дома, где их вряд ли мог кто-нибудь увидеть. Любой, кто заметил бы растрепанность Алины, с легкостью догадался бы, чем она занималась.

– Тогда до завтра, - предупредил ее Маккенна, стоя в дверях… и наблюдая за ней, пока она медленно и старательно поднималась по ступенькам.

Глава тринадцатая