Возвращение Мориарти

Гарднер Джон Эдмунд

— Тосно сказать не могу. Но выясню. Быстло-быстло.

Ли Чоу много лет ведал этим направлением бизнеса Мориарти, но последние события заставили нервничать даже обычно невозмутимого китайца.

Мориарти посмотрел на Эмбера, который поежился, словно от сквозняка.

— Свяжись со всеми нашими, кто может что-то знать.

Эмбер кивнул.

— Пейджет, пусть твоя женщина остается пока в доме. Не надо, чтобы ее видели сейчас на улице. Займешься сегодня барыгами, сутенерами и сборщиками. Спир, — голова резко качнулась в сторону, — за тобой фальшивомонетчики и ростовщики.

Ростовщичество считалось одним из самых доходных направлений криминального бизнеса. Кто бы ни получал ссуду —

оказавшаяся в тисках нищеты семейная пара, взявшая несколько пенсов, чтобы не умереть с голоду, или предприниматель, позаимствовавший сотни фунтов на расширение дела, — процент оставался одинаково грабительским, а долги взыскивались с варварской жестокостью.

Спир кивнул.

— Прежде чем мы разойдемся, — пробормотал он, — думаю, вам стоило бы посмотреть на Фрэя и Роуча. И я буду премного обязан, если вы уделите мне пару минут. Это касается того дельца, которое вы поручали.

Профессор на секунду задумался, потом торопливо кивнул.

— Хорошо. Итак, все занимаются своими делами. Пейджет, не забудь предупредить свою женщину. Спир, задержись.

— Мне бы хотелось позаботиться о нашем друге, Хейлинге, дворецком леди Брэй, — сказал Спир, когда остальные вышли из комнаты. — Вы уже давали распоряжения, и я мог бы заняться им сегодня, когда освобожусь.

— Что ж, если выкроишь время, я не возражаю. Но вопрос неспешный, может и подождать. Сделаешь свадебный подарок Пипу и его хозяйке.

Спир грубовато хохотнул, и загрубевшую, обветренную щеку прорезала белая полоска шрама.

— Что с парнями? Держать под рукой?

— Не хочу, чтобы они шлялись где попало, пока я не решу, как лучше их использовать. Пусть пока присматривают за перебежчиками. — Мориарти усмехнулся. — Работы им хватит, как только начнем расчищать Культяшкину помойку.

Фрэй и Роуч оставались связанными, хотя от кляпов их освободили. Рядом с ними находились двое громил. При виде Мориарти глаза предателей расширились от страха.

Профессор подошел к ним вместе со Спиром. Губы его тронула презрительная усмешка.

— Надеюсь, вас тут не обижали?

Фрэй с видимым усилием сглотнул.

— Нет, — прохрипел он.

— Вот и хорошо, — кивнул Мориарти. — Их покормили? — осведомился он у Спира.

— Да. Обоих. — Спир погладил кулак.

— Ну, тогда вам и жаловаться не на что. Я вами доволен. Бояться не надо. Останетесь живы. Я обеспечу вам надежное укрытие. Чтобы не поддались дурному влиянию мистера Грина и мистера Батлера.

Смех его прозвучал зловеще, и оба изменника невольно поежились, не без основания полагая, что, может быть, смерть была бы предпочтительнее того, что припас для них Профессор.

Произведя должное впечатление, Мориарти вернулся к себе. Подумать было о чем: о Грине и Батлере; о предстоящем дельце в Хэрроу; о разговоре с Сэл Ходжес, которую он ждал с минуты на минуту; о братьях Джейкобс, все еще остававшихся за решеткой в Стиле, и о многих других предприятиях как в Англии, так и на Континенте.

Воскресенье в Лондоне — не самый лучший день. Магазины закрыты, закусочные закрыты, в прочих развлекательных заведениях нет тех, кто ими управляет. А вот для карманников, мелких воришек, подставных и ронял воскресенье — день хороший. Именно к ним и отправил Эмбера Профессор.

Обходя город, Эмбер наблюдал за теми, кто занимался своим обычным, каждодневным делом, ловил врасплох невнимательных, опустошал карманы зевак. Воскресенье — удачный день и для приезжих из провинции, простоватых парней, неискушенных в тонкостях жуликов, кидал, болтунов с завернутыми рукавами, прокручивающих фокусы с тремя картами; наперсточников с тремя серебряными колпачками и сушеной горошиной, окруженных толпой простаков, уверенных в

том, что уж они-то наверняка смогут отгадать, под каким колпачком прячется горошина; игроков в кости с краплеными или пилеными костяшками. У всех есть свои помощники — подставные игроки, зазывалы, пуговки и сторожа. Были здесь и карманники, работавшие на тротуарах, в густой толпе прохожих, и выбиравшие тех, кто останавливался полюбоваться выставленными в витринах товарами; и ронялы с невинными физиономиями, обращавшиеся к доверчивым горожанам с просьбой определить, уж не золотое ли вот это колечко — или часы, или брошь, — которое они только что нашли у дороги, и как жаль, что ломбард закрыт, и они не могут получить свои несколько шиллингов. По воскресеньям эти дешевые безделушки постоянно переходили из рук в руки, оседая в пустых карманах тех, у кого жажда легкой наживы перевешивала благоразумие.

В то же самое время Ли Чоу ходил по известным лишь посвященным домам, расположенным преимущественно в районе доков. Мориарти уже тогда — задолго до наркобаронов, отравляющих наши города сегодня, — понял, что человечество постоянно ищет способов бегства от мира с его проблемами, и опиекурильни викторианского Лондона, не считавшиеся в те времена — в отличие от наших — общественным злом, приносили Профессору хороший и стабильный доход. Обязанности Ли Чоу заключались в том, чтобы контролировать доставку сырого опиума и заботиться о своевременном пополнении запасов, а также обеспечивать наличие другого товара, например, весьма дорогой спиртовой настойки опия, лауданума, весьма ценимого и предпочитаемого теми, кто не желал появляться в опиекурильнях.

Пейджет получил задание попроще. Люди, навестить которых ему поручалось, служили Профессору давно и верно. Первыми были на очереди скупщики краденого, проводившие большую часть жизни в потайных кладовых и тайниках, прячущихся за вывесками ломбардов и ссудных контор. Хотя старик Солли Абрахамс и виделся с Мориарти всего лишь пару дней назад, когда приходил засвидетельствовать свое почтение вернувшемуся главе криминальной семьи, Пейджет вначале заглянул именно к нему, показывая тем самым, что Профессор своих не забывает. Далее его маршрут растянулся на несколько миль — гостя встречали, угощали стаканчиком вина, а потом ему показывали товар: драгоценные камни, изъятые уже из оправы, кубики переплавленного золота, роскошные серебряные украшения, часы, меха, штучки из нефрита, шелк и атлас. Все эти богатства хранились в дюжине надежных мест, разбросанных по Лондону, и ожидали своей участи: одни пойдут в переделку, другие будут проданы, вывезены из страны и отправлены в иные города, где их ждут нетерпеливые покупатели.

Ни к Джону Тоггеру, ни к Израелю Кребицу, переметнувшимся, если верить Фрэю и Роучу, на сторону противника, Пейджет заходить не стал, но остальных навестил, заверив в поддержке и защите и дав понять, что непостоянство чревато неприятностями.

Приходил он и другим. К сутенерам, стерегшим уличных проституток: сборщикам, собиравшим полагавшуюся Мориарти долю от доходов заведений Сэл Ходжес; обиралам, называвшихся так потому, что работали они исключительно в темное время суток, охотясь на тех, кто по глупости или неосторожности оказывался в пустынном переулке. Успех в такого рода предприятиях обеспечивали грубый голос, устрашающая внешность и скромный набор приемов запугивания. Мориарти расширил их сферу деятельности, и теперь обиралы регулярно, день за днем и неделя за неделей, обходили кофейни и таверны, торговцев и извозчиков, которые, дабы не навлечь на себя гнев Профессора (что вело в лучшем случае к убыткам, а в худшем — к серьезному физическому ущербу), предпочитали отдавать определенную долю доходов в обмен на безопасность — как собственную, так и своего заведения.