Возвращение на Цветочную улицу
Шрифт:
— Да, я знаю, но… — И тут у Сьюзен закончились все аргументы. Потерпев поражение, она опустила плечи и хмуро кивнула. — Я могу что-нибудь сделать?
— О да, — заверила Аликс. — Мне потребуется ваша помощь.
— А моя? — подала голос Жаклин.
— Лишь с вашей помощью подготовка к свадьбе пройдет успешно.
Громкий вздох Аликс эхом отозвался в маленьком кабинете.
— Как-то обидно, что вся еда теперь пропадет, — пробормотала Жаклин.
— Нет, — пообещала Аликс. — Мы поговорим с поставщиками и просто урежем заказ. Немного поменяем меню, но оно все равно
— Вы хотите свадьбу на улице? — переспросила Сьюзен так, словно Аликс сообщила, что церемония будет проходить под водой с Элвисом Пресли вместо священника.
— Да, — ответил Джордан. — Мы с Аликс хотим пожениться в красивом, тихом месте в окружении тех, кого мы любим, а не толпы незнакомцев.
— Но… может пойти дождь, — почти с надеждой произнесла Сьюзен.
— Не пойдет, — заверил Джордан.
— Ты не можешь этого знать.
— Но я знаю, — возразил Джордан. — Потому что попросил Господа благословить нас солнцем.
Глава 28
Лидия Гетц
Бывает, что в хаосе повседневной жизни вязание кажется мне единственной вещью, над которой я имею власть… Иногда это просто иллюзия.
После того как Джулия опознала в Дэнни Честерфилде нападавшего, Маргарет изменилась до неузнаваемости. Она даже стала казаться выше ростом. Как-то вечером, готовя ужин, я сказала об этом Брэду, но он только опустил газету и странно посмотрел на меня. Должно быть, он счел мое замечание глупостью. Но если бы Брэд заехал в магазин, он бы сам заметил разницу, особенно после этих выходных. Мы с Маргарет участвовали в марше поддержки больных раком. Оказалось, это стало положительным и благоприятным опытом не только для нас, но и для Аманды Дженнингз, моей знакомой девушки, которая тоже перенесла рак. В марше участвовали я, Маргарет и Аманда.
Маргарет и Хейли пришли позже нас, но успели до обеда. Праздник был запланирован на целый день.
Я познакомилась с Амандой через Энни Хэмлин, дочь моей подруги Бетани. Два года назад болезнь Аманды обострилась во второй раз, и Энни пришла ко мне. Я стала навещать Аманду в больнице, и с тех пор мы продолжаем общаться. Энни тоже пришла на марш. Мы вели беззаботные разговоры, и Аманда вела себя, как и полагается подростку. Ее ремиссия длилась уже полтора года, и она чувствовала себя великолепно.
Нам всем было хорошо.
Однажды, придя на работу, я услышала, как Маргарет насвистывает. Насвистывает! Я даже не знала, что она умеет это делать. О, конечно, она может свистнуть, сунув в рот два пальца. И ребенком она частенько это проделывала, чтобы оглушить всех вокруг. Но в этот раз она насвистывала какую-то милую песенку. Маргарет! Я даже не знала, что сказать, и посчитала, что лучше промолчать.
Маргарет стала активно работать. Стоило появиться покупателю, и она была уже тут как тут, предлагала свою помощь и советы, а ведь еще на прошлой неделе прожигала взглядом любого, кто имел неосторожность зайти в наш магазин.
И я была более чем рада такой перемене в поведении. Я скучала по Маргарет, скучала по нашим разговорам, особенно мне хотелось знать ее мнение о том, что теперь делать с мамой.
Не нагружая Маргарет лишними проблемами, мы с Брэдом начали искать для мамы хорошую лечебницу.
Я наблюдала ухудшения в мамином состоянии, и у меня разрывалось сердце. Иногда я еле сдерживалась, чтобы не рассказать Маргарет правду о маме. Раньше мы советовались друг с другом по поводу каждого решения.
Сначала Маргарет не стала слушать и заявила, что я слишком беспокоюсь из-за разговора с медсестрой. Как бы мне хотелось в это верить. Но все было не так. Считая, что Маргарет подточили проблемы с Джулией, я решила сама ухаживать за мамой.
Пообедав в кабинете, я вышла в магазин к Маргарет. Между приходами покупателей наступило затишье, и я решила поговорить о маме.
— У тебя есть минутка?
Маргарет оторвалась от вязанья.
— Конечно. Что ты хотела?
Маргарет никогда не была такой сговорчивой.
Я села на стул у кассы. Разговоры о маме отнимают у меня много сил. А еще я обнаружила, что в сидячем положении лучше соображаю. Многим нужно стоять, а мне наоборот.
— Когда ты в последний раз заезжала к маме? — спросила я.
Улыбка пропала с лица Маргарет.
— В воскресенье. Мы немного погуляли.
Я сумела осознать мамины симптомы, лишь когда медсестра заговорила о них вслух.
— Как она?
Маргарет пожала плечами:
— Одним словом — запуталась. Мы немного погуляли, я надеялась, от свежего воздуха ей станет лучше. Я рассказала, что ты ищешь новую лечебницу, а в итоге она решила, что ее ищу я. — Маргарет заколебалась. — Когда мы вернулись в комнату, мама весело улыбнулась и сказала: «Смотри, здесь мебель прямо как у меня».
Если бы все не было так грустно, я, возможно, рассмеялась бы.
— Я виделась с мамой в четверг. Она не помнила о том, что папа умер, — сказала я. — Пришлось очень постараться и не расплакаться. С тяжелым сердцем я напомнила маме, что папа умер четыре года назад. Сначала она мне не поверила, а спустя несколько минут стала расспрашивать о других людях. Например, о своей сестре, которая тоже умерла. Они с мамой всегда были очень близки. А потом мама захотела узнать о своей соседке. Некоторое время мама просто сидела, уставившись в стену. Мой желудок скручивался в узел, потому что я понятия не имела, как ее утешить.
— У мамы и раньше бывали проблемы с памятью, — ответила Маргарет. — Не вижу особой разницы.
Я нахмурилась. До смерти папы мама всегда пребывала в трезвом уме и светлой памяти.
— Папа знал, что мама постепенно теряет память, просто не говорил тебе.
Я потрясенно смотрела на Маргарет. И все же было вполне в духе папы поделиться горем с сестрой, скрывая его от меня. Я как раз выздоравливала после второй опухоли головного мозга и пыталась справиться со своим испытанием. Неудивительно, что папа захотел пощадить меня и ничего не рассказал. Поэтому он поделился горем лишь с Маргарет.