Возвращение настоящего
Шрифт:
– Вы серьёзно? – повернулся к ней капитан.
– Он говорит… на смеси… это не чистый китайский… и не английский… и не русский. Но его можно понять.
– Да ладно смеяться, – не поверил Синенко.
– Мне тоже показалось, – сказал Сомов.
Бойцы обступили пленника, с интересом разглядывая его костюм, лицо и жёсткие, проволочные на вид волосы. Лишь сержант Тимофеев, он же Тимоха, бдительно нёс службу, оглядывая берег и лес, подступавший к берегу.
– Говори! – снова встряхнул пленника Дылда.
Тот заговорил, буквально взлаивая и глотая окончания слов.
– Помедленнее! – дал ему подзатыльник сержант.
Пленник послушно заговорил медленнее: он понял!
Марьяна, прищурясь, склонив голову к плечу, выслушала речь. Покачала головой.
– Что?! – жадно спросил лейтенант.
– Слишком быстро говорит… не всегда понятно… они называют себя воррихо…
– Как?!
– Воррихо, народ такой… раса.
– Звучит как ругательство, – хмыкнул Синенко. – Воры-хорьки.
– Отставить шутейство! – скомандовал Морев. – Что ещё?
– Они из прошлого… по отношению к нашему времени.
Пленник быстро-быстро закивал головой как китайский болванчик, словно подтверждая перевод, заговорил более отчётливо.
– На пять миллионов лет… – Марьяна всмотрелась в губы странного «псевдочеловека», старательно выговорила несколько слов по-китайски.
Пленник снова судорожно закивал, захлебнулся длинной речью, в которой смешались китайские, английские и русские речитативы.
Замолчал.
– Постойте, откуда он знает наш язык? – недоумённо спросил Синенко.
– Подожди, – оборвал его Морев.
– Он говорит, нас перенесли сюда с помощью хроносдвигающей машины…
– Куда – сюда?
Марьяна заговорила с собеседником.
– Это Земля… они называют её Земун. Людей из нашего времени, и нас в том числе, перенесли в прошлое, на семьдесят один миллион… не помню, что означает по-китайски ниан-ер, скорее всего, это год, тогда получается – семьдесят один миллион лет.
– Я же говорил – это нижний мел мезозоя! – возбуждённо воскликнул лейтенант. – Значит, они от нас в пяти миллионах лет, то есть в начале кайнозоя. Кто же они?! Кто их предки?!
Марьяна снова заговорила с пленником, помогая себе жестами, озадаченно почесала бровь, снова начала демонстрировать знание китайского и английского языков. Выслушала «лай» ответов, добавила порцию вопросов.
– Ну и ну… он говорит: «Я не знаю».
– Пусть подумает, вспомнит.
Пленник задёргался в руках бойцов, что-то сказал.
– Он говорит: «Думать – удел низших каст…» Если я правильно его поняла.
Валёк засмеялся.
– Тогда мы все из низших каст.
– И всё-таки странно, что они знают наши современные языки, – упрямо сказал Синенко.
– Это смесь языков, – уточнил Валёк.
– Какая разница? Они почему-то их знают. Изучали в наших университетах? Ты веришь?
Марьяна снова обратилась к пленнику.
– Он говорит, что это их родной язык.
Стало тихо. Даже не особо разбиравшиеся в социологии и лингвистике бойцы Морева поняли, что «псевдочеловек» расы воррихо заявил о своём родстве с людьми двадцать первого века.
– Как это может быть? – засомневался лейтенант. – Они же из мезозоя! Нас разделяет семьдесят с лишним миллионов лет! Или пять? Ты правильно перевела?
– Не знаю, он так говорит.
– С этим мы ещё разберёмся, – вмешался Морев. – Спроси у него, что это за пирамида в озере? Кто он? Простой охранник или начальник? Сколько их всего под водой?
Пленник по привычке дёрнулся, и капитан приказал:
– Отпустите его. Сомов – контролируешь.
Сержант направил на пленника автомат.
«Псевдочеловек» опасливо глянул на него («нижние» глаза у него мало отличались от человеческих, и в них плавились страх и тоска), снова заискивающе стал смотреть на Марьяну, залопотал что-то, переступая с ноги на ногу и поводя плечами.
– Он озуоше… что-то вроде оператора, имя не разберёшь, длинное, составное, типа Дерзкий-Битый-Лиричный – тру-ля-ля.
– Дебил! – хохотнул Синенко, виновато посмотрел на командира. – А что? Если взять от каждого слова по паре букв, получится «дебил».
– Их было пятеро, остался один, – закончила Марьяна перевод, не отреагировав на реплику сержанта. – Двое погибли в вертолёте… они называют такие машины аэролётами, двое при стычке под водой. Пирамида – какой-то там ретранслятор… хотя я не уверена… с китайского это слово переводится как «передающий». Вообще, многие их слова объединяют китайские и русские, с примесью английских, трудно разобраться сразу.
– Значит, пирамида – не база, а транслятор? – уточнил Морев.
– Хроно, – подсказал жадно слушающий лейтенант.
– Может быть. Он и про время что-то говорил. Их по всей Земле натыкано сотни, если не тысячи.
– Ты говорила, сколько воррихо входит в экипаж?
– Пять…
– Смена. А смены должны меняться. Спроси, так ли это и когда они меняются.
Марьяна заговорила по-китайски, добавляя изредка то английские, то русские слова. Пленник ответил, воодушевлённый благосклонностью слушателей. Его не били (а он, наверно, не зря носил имя, составной частью которого было слово «Битый»), и надежда остаться в живых росла.