Возвращение немого
Шрифт:
— У неё пока нет жениха?
— Нет. Она… пока еще ни с кем не помолвлена.
— Это просто ужасно, что у вашей дочери пока нет жениха! Огромное упущение со стороны родителей! Я в её возрасте уже была беременна вторично!.. Нет-нет, я ничего не хочу сказать дурного! У вас прекрасные дети, милорд. В них сразу чувствуется порода и благородное происхождение! Это так мило, что вы всем семейством решили вернуться в отчие края. Ручаюсь, у вас не будет отбоя от женихов и невест. И следующий бал, надеюсь, уже дадите вы в своём замке…
— Когда приведём его в порядок, — пробормотал
— О, за этим-то дело наверняка не станет! Обратитесь к родственникам вашей супруги! Да и мы можем помочь… особенно своей родне!
Леди Оснирель подмигнула так выразительно, что любой догадался бы о скрытом смысле её слов, но глава труппы всё-таки решил сыграть в неведение:
— Я не понимаю…
— Наши семейства давно собирались породниться. Вы — гадкий мальчишка! — сбежали от свадьбы с моей старшей дочерью, но у меня есть еще одна. Она ещё мала, но вполне созрела для того, чтобы её обручили с вашим Тайниром! Но, — тут же добавила леди, — если вам не по вкусу именно это предложение, выдайте вашу Сориэль за моего Отирира, а для мальчика мы вместе подыщем другую невесту!
Мастер Боар снова посмотрел на дочь и её молодых соседей. Оба эльфа наперебой ухаживали за девушкой, подавая ей угощение и наливая вино. Девушка еле успевала отвечать им обоим любезностями и расточать улыбки. За общим гулом голосов артист, привычный ловить реплики суфлёра, легко мог разобрать, кто что говорит, но ему было достаточно слышать и видеть, как Соэль качает головой и со смехом повторяет: «О, нет! Милорд! Что вы? Право, не стоит…»
— Вы только на них посмотрите! — леди Оснирель умилённо подперла щёку рукой. — Какая прекрасная пара! Они просто созданы друг для друга…
— Это так неожиданно и скоропалительно! — покачал головой мастер Боар. — Я прежде никогда не принуждал детей ни к чему. А брак…
— С самой свадьбой и впрямь не стоит торопиться. Но оглашение можно сделать хоть сейчас. Через полгода — обручение, а там начнём и к самой свадьбе готовиться. Госпожа, — маленькая леди вскочила, чтобы казаться выше ростом, — какой год самый благоприятный для свадеб в ближайшее время?
Видящая, сидевшая с краю одного из столов, склонила голову набок, размышляя.
— Думаю, год Голубого Алмаза будет в самый раз, — наконец, произнесла она.
— Голубого…э-э? — мастер Боар нахмурился. Путешествуя туда-сюда, он совершенно забыл о том, что на разных Островах Архипелага ведётся своё летоисчисление. Где-то каждому году просто присваивают порядковый номер, считая от начала правления очередного Наместника: «Восьмой год лорда Моредара». Где-то каждый год посвящён кому-то из Покровителей: «Это было в шестой год Покровительницы Лар». Где-то отталкивались от больших событий: «Это было через три года после того, как прогнали орков с границы». А здесь каждый год носил название одного из драгоценных камней. К этому тоже надо было привыкнуть.
— Через три с половиной года, — любезно подсказала леди Оснирель. — А оглашение можно сделать уже сегодня, в конце пира!
— Три с половиной года, — повторил мастер Боар, мысленно ещё раз произведя ревизию своих сокровищ. — Не так уж и мало. Мы… вряд ли успеем приготовить дочери достаточное приданое. Отец моей возлюбленной Нанирель богат, — принялся оправдываться он, — но у него есть и другие наследники. И лорд Нониур пока не выделил моей супруге ее долю наследства, а, поскольку значительная его часть нашего состояния пойдёт на восстановление замка, мы какое-то время будем стеснены в средствах.
— Но зато, вижу, вы уже привезли с собой менестреля? — от зоркого глаза леди Оснирель не укрылось решительно ничего. Да и сам мастер Неар не спешил прятаться в задних рядах. Он единственный оставался самим собой и вёл себя естественнее всех остальных артистов. Пользуясь общей на всех Островах привилегией менестрелей вести себя на пиру, как заблагорассудится, он сел на стол, поставив ноги на скамью, и уже бренчал что-то на лютне, время от времени прерываясь, чтобы выпить вина.
— Да, миледи, — кивнул мастер Боар коллеге, и тот вышел вперёд, одной рукой придерживая лютню. — Мастер Неар выразил такое желание.
— Это просто чудесно! — воскликнула леди Оснирель. — Всегда приятно услышать что-то новое! Наши менестрели тоже хороши — вы уже, наверное, успели оценить их мастерство? Но, я думаю, ваш певец может превзойти их всех. Спой нам!
Сам глава труппы вздрогнул от того повелительного тона, каким это было сказано, но мастер Неар и ухом не повёл. Сдёрнув с головы шапочку, он поклонился:
— Почту за честь, миледи! Мне нравится на вашем пиру, и я буду рад потешить вас новой песней.
— Всем тихо! — леди Оснирель вскочила, замахав руками и даже несколько раз подпрыгнув, чтобы привлечь внимание. — Менестрель будет петь!.. Что ты исполнишь для нас?
— «Арлейю», миледи. Это новая песня, я почти нигде её не исполнял и сам не знаю, понравится она слушателям или нет, — мастер Неар для пробы несколько раз щипнул струны лютни, проверяя, хорошо ли они натянуты, и заиграл:
Из замка отчего спешит
Арлейя, лорда дочь.
Её пугает и манит
Таинственная ночь
К ручью, что много лет несёт
Волну к чужой земле.
Её прекрасный рыцарь ждёт
С печалью на челе.
Они встречаются тайком.
С весны до этих дней
Она — по лугу босиком,
Он — мчался на коне.
«Мой нежный друг, моя любовь,
С тобою я опять!
Моя ты плоть, моя любовь,
Мои отец и мать!»
«Увы, Арлейя, я с тобой
Стою в последний раз.
Уже оседлан верный конь,
Настал прощанья час.
Назначили мне боги суд,
И на исходе дня
Сегодня в жертву принесут,
Любимая, меня!»
— Ах, как это печально! — всплакнула леди Оснирель, когда баллада закончилась. — Это так грустно, когда два молодых любящих друг друга сердца не могут соединиться! Я такого просто не выношу! Моё бедное сердце сейчас разорвётся! Кажется, у меня уже начинается сердцебиение!