Возвращение немого
Шрифт:
— Матушка, милорд Бореар, — Отирир опустился на одно колено, — я прошу у вас разрешения начать ухаживать за леди Сорирель.
— Ой! — испуганно пискнула девушка, которую её спутник всё ещё держал за руку.
— Соэль? — мастер Боар был удивлен. Ниэль молчала, прижимая руки к груди.
— Папа, я… не знаю! — из глаз девушки брызнули слёзы.
— Это просто прекрасно! — воскликнула леди Оснирель. — Мой милый, я согласна! О, лорд Бореар, не правда ли, это знак судьбы? Мы должны непременно сделать оглашение!
— Оглашение? — эхом повторил актёр. — Не слишком ли скоропалительно?
— Так
Мастер Боар покачал головой и посмотрел на жену. Да, оглашение — ещё не свадьба и даже не помолвка. Это всего лишь объявление о том, что такой-то юноша отныне всерьез намерен начать ухаживания за определённой девушкой с целью добиться от неё взаимности. Если его старания увенчаются успехом, празднуется помолвка и назначается дата свадьбы. Если нет — все постепенно забывают про объявление, как будто его и не было. Но у самого актёра обошлось без этого. Какое оглашение, если он просто сбежал из дома в фургоне артистов? У них даже свадьба состоялась уже после того, как родился Тайн. И ни он сам, ни его жена никогда не думали, что хоть кому-то из их детей улыбнётся подобная удача.
— Я согласен, — сказал он.
— Тогда огласите, милорд! — леди Оссирель встала и сделала знак музыкантам, чтобы замолчали. — Слушайте все! Это очень важно!
Мастер Боар взял за руки дочь и будущего зятя. Он был словно во сне — всё произошло так быстро. Ну, мог ли он еще сегодня утром думать, что вечером придётся отдавать свою дочь замуж?
— Благородные лорды и леди, — начал он, — я, Бореар сын Боредара, глава Дома Бореар, ныне имею честь сообщить, что высокий лорд Отирир из Дома…э-э…
— Дома Ольреара, — шёпотом подсказала леди Оснирель.
— Кхм… Из Дома Ольреара получил моё разрешение начать ухаживать за моей дочерью, леди Сорирель, о чём и сообщаю всем присутствующим.
Шквал восторженных криков обрушился на него, словно овация. Смущённая Соэль отворачивалась, Отирир и его мать сияли, Ниэль тихо плакала от гордости. Тайн протолкался сквозь ряды тех, кто спешил поздравить девушку и ободряюще обнял её, шепнув на ухо:
— Выше нос, сестричка! Оглашение — ещё даже не помолвка!
— Да я вовсе не плачу, — всхлипнула Соэль. — Я просто… просто не знаю…
— Так тебе как раз и даётся время, чтобы получше всё узнать и разобраться в своих чувствах! И потом — разве ты не помнишь, сколько помолвок расторгалось в последний момент в тех пьесах, которые мы играли?
Соэль кивнула, припоминая. Даже странно, что у неё самой всё происходит, не как в пьесе.
— Музыку! — воскликнула леди Оснирель. — Танец молодых! И всем пусть принесут вина!
На галерее зазвучала тихая мелодия. Мастер Неар торопливо поправил лютню, подыгрывая оркестру. Отирир подал Соэль руку, выводя её в круг. Девушка шла, как во сне, и пропустила тот миг, когда двери отворились, и в зал вступил Лейр.
Юноша пировал вместе с остальными рыцарями и телохранителями в малом зале. Тут тоже рекой лилось вино и эль, служанки разносили угощение, звучали песни. Как ни странно, но эта весёлая пирушка — рядовые рыцари были лишены многих условностей, которые ограничивали жизнь знатных лордов и леди — будила в душе Лейра смутные воспоминания. Он был уверен, что это — не первая его пирушка, что однажды было нечто подобное. Вот только в другом месте. И совсем другие рыцари хлопали его по плечу, что-то говорили… поздравляли…
С ним и здесь пытались заговаривать, выясняя, кто его господа и откуда приехали, но быстро отстали, поняв, что собеседник нем. Артисты в труппе уже давно научились понимать тот язык мимики, жестов и отдельных отрывистых звуков, который заменял ему речь. Но для остальных его язык по-прежнему оставался набором гримас и взмахов рук.
С каждой минутой Лейр чувствовал себя здесь всё более одиноким. Воспоминания о той, другой, ныне забытой вечеринке жгли душу. Устав сидеть среди чужих лиц и слушать чужие неинтересные разговоры, он в один прекрасный момент встал и направился прочь. А именно — в большую пиршественную залу, туда, где находились те, кто был ему близок и дорог. Особенно она — та девушка, которая пару часов назад выскользнула у него из рук и ушла вместе с отцом в залитую огнями пиршественную залу. Она была нужна ему — девушка, которая вытеснила из сердца всех остальных, ибо все остальные умерли вместе с памятью.
Юноша привык молчать — в том числе и о том, что было у него на душе. Лишённый возможности спрашивать и ждать ответа, он научился слушать, замечая и запоминая иногда то, что упускали из виду остальные — ведь попросить повторить или уточнить что-то он не мог. Переступив порог большой пиршественной залы, он сразу услышал тихую нежную музыку и увидел единственную пару, которая кружилась в зале под сотнями внимательных взглядов. Лорды и леди не сводили глаз с танцующих и тихо перешёптывались между собой:
— Отирир всего второй сын — ему не стоит замахиваться на многое…
— А она кто? Наследница?
— Нет. У неё есть брат. Вон он, возле отца…
— Помолвлен?
— Нет, насколько известно.
— Откуда они взялись?
— Вы не слышали? У замка Боредар объявился наследник.
— Кто?
— Вон он, лорд Бореар!
— Тот самый, который когда-то сбежал с актрисой?
— Именно он! Хорошо, что ему хватило ума бросить её в первом же замке и жениться на знатной даме. Вы уже видели его супругу?
— Да, только издали. Леди Нанирель просто чудо! Говорят, она дальняя родственница Наместников Бирюзовых.
— Высоко взлетели! И Золотая Звезда отхватила их наследницу! Ловко! Надо пригласить лорда Бореара к нам. Как считаешь, сестрица? Тебе нравится лорд Тайнир? Ты бы согласилась выйти за него замуж?
Из обрывков фраз складывалась картина, поверить в которую Лейр не мог. Соэль помолвлена с этим лордом? Ну, да, так и есть. Кругом, не замечая молчаливого рыцаря, лорды и леди тихо обсуждали оглашение и строили планы, как долго придётся ждать помолвки. Обычно, её объявляют через полгода после оглашения и тогда же назначают дату свадьбы, до которой иной раз может пройти несколько лет. Но несколько лет или один день — не так уж важно. Соэль отдана другому?