Возвращение немого
Шрифт:
С той стороны лес подступал почти вплотную — несколько деревьев пустили корни у самой крепостной стены. Очертания рва скрылись за буйно разросшимся ивняком и шиповником. Сейчас облетающий, он был весь усыпан спелыми плодами. Шиповник, насколько помнила Видящая, был белым. Надо прислать сюда альфаров — пусть наберут как можно больше. Если добавить их в эль, он приобретает такой изумительный вкус…
Она уже почти повернула назад — ей ещё предстояло пройти почти полторы лиги по лесу, собирая травы, потом варить настойку и перебирать находки, а день и без того предстоит суматошный, — но темная громада замка чем-то притягивала волшебницу. В сером предрассветном
В одном из окошек-бойниц мелькнул огонек.
Свет? Замок обитаем?
Несколько секунд она стояла неподвижно, а потом развернулась и, подобрав полы балахона, со всех ног бросилась бежать. Лекарственные травы были забыты.
Утро выдалось солнечное, хотя и ветреное — задувший незадолго до рассвета ветер разогнал дождевые облака, проглянуло солнце. Умытая дождём листва казалась такой свежей, что можно было подумать о том, что лето вернулось. Молодые артисты высыпали на заросший травой двор. Дети с весёлым визгом бегали тут и там, прячась за кучами мусора и кустами сорняков. Тайн и Тиар полезли осматривать крепостную стену, Раэна бродила туда-сюда. Янсор, поднявшийся в числе первых, ушёл на охоту и должен был вскоре вернуться.
Из окон пиршественного зала, занимавшего большую часть второго этажа, был виден не только передний, но и задний двор, где теснились хозяйственные постройки. Впрочем, они имели более жилой и приличный вид, чем внутренние покои замка. Видимо, несколько светлых альфаров обитало тут после ухода высокородных господ и поддерживали какое-то подобие порядке. Но потом, лишившись хозяев, крепостные посчитали себя свободными и убрались, окончательно бросив замок на произвол судьбы. Однако, они тут долго жили — яблоневый сад и грядки огорода ещё не успели окончательно пасть под напором дикой природы.
Матушка Ханирель и Ниэль в четыре руки хлопотали над скромным завтраком — еще оставалось достаточно ветчины и грибов, женщины замесили тесто для булочек с приправами. Мастер Боар стоял у окна и смотрел вниз на молодёжь. Он так глубоко ушёл в свои мысли, что вздрогнул, когда кто-то дотронулся до его локтя.
Менестрель Неар встал рядом.
— Это именно то, о чём ты думал? — помолчав, спросил он.
— Что?
— Свой дом.
Глава труппы покачал головой.
— Я знал, что у меня есть дом, но… никогда не думал о возвращении. Сначала просто боялся вернуться и посмотреть в глаза родным. Потом — привык.
— А теперь думаешь о том, что надо привыкать к новой жизни?
— Не знаю, — Боар обернулся на хлопочущих женщин. Несмотря на то, что в замке имелась просторная кухня, она была в таком запущенном состоянии, что заниматься там готовкой никому не хотелось. — Я не думал, что это будет так…Представлял себе своё возвращение по-другому…
— О да, ты прекрасный постановщик и обставил бы свой приезд на должном уровне, — кивнул менестрель. — Хоть пьесу пиши! Но это жизнь. А то — театр.
— А разве театр и жизнь — не одно и то же? Мы все играем чьи-то роли, — почти слово в слово повторил отец слова сына, сказанные накануне. — У одних это получается лучше, у других — хуже. Лорд так вжился в образ бродячего актёра, лишённого всех прав и привилегий, что теперь не знает, стоит ли сбрасывать маску, которая давно уже приросла к коже.
— А твои дети? Ты привык, но они… Какая доля их ждёт? Это, — менестрель обвёл рукой мрачный зал, где даже свет утреннего солнца не мог разогнать по углам тени прошлого, — или вечные скитания? Ты вспомни всё, через что нам пришлось пройти и что ещё предстоит! У меня нет детей — по крайней мере, я ещё не встречал женщину, которая предъявила мне зачатого от меня младенца — но ты отец.
— Думаешь, они захотят остаться?
— Спроси об этом их самих.
Соэль внизу ходила по старому саду. За яблонями много лет никто не ухаживал, они старели и дичали. Некоторые наполовину засохли, у одной треснул ствол почти до основания. Ещё недавно тут валялись опавшие сучья, но их все разобрали на дрова, вырубив и несколько сухих деревьев. На их месте поднималась поросль дичков, которых никто не думал пропалывать. Год выдался яблочный, и ветки гнулись от переспелых плодов. Много яблок, большею частью гнилых и объеденных мышами, валялось в траве. Раскрывшись навстречу осеннему солнцу, тут и там желтели глазки поздних весенних цветов, а у входа в сад среди бурьяна нашлась последняя одичавшая хризантема. Девушка наклонилась, подняла одно яблоко, потом другое… Ни одного целого.
За спиной послышался шорох и легкий треск. Соэль обернулась — под соседним деревом стоял Лейр. Он пригнул одну из веток, где среди листвы ещё держались яблоки и сорвал одно из них.
— Спасибо, — девушка приняла плод и надкусила. — А ты не любишь?
Он мотнул головой.
— Давай наберём для всех?
Лейр кивнул и, ухватившись за ветку получше, тряханул дерево. Переспелые яблоки только того и ждали, градом посыпавшись вниз. Одно задело Соэль, другое стукнуло самого юношу по макушке.
— А!
— Так тебе и надо! — улыбаясь сквозь гримасу, девушка потёрла ушибленное яблоком плечо. — Давай собирать!
Многие яблоки были червивыми, другие — с бочками, но удалось найти пару десятков вполне пригодных. Они обошли почти половину сада, и в конце концов яблок набралось столько, что в подол платья Соэль они уже не умещались. Тогда Лейр скинул свою куртку, завязал узлом рукава и высыпал добычу в неё.
— На два дня хватит! — подсчитала девушка. — Пошли, отнесём в дом!
Из окна за этой парой наблюдали взрослые.
— Соэль совсем выросла, — промолвил мастер Неар.
— Я заметил, — усмехнулся Боар. — Она немного старше, чем была её мать, когда мы поженились…
— Вы, кстати, женаты? Ну, официально? Вас обвенчала Видящая?
— Да, какая-то Странница* на одном из привалов произнесла над нами необходимые слова и заодно нарекла сыновей. А почему ты спрашиваешь?
(*Странница — некоторые Видящие волшебницы не живут в Обители или каком-либо замке, а всю жизнь проводят в дороге. Чаще всего они при этом выполняют какие-либо задания Ордена, но бывает, что путешествуют просто так, бескорыстно помогая всем, кому и чем могут.)
— Соэль невеста. Ты — лорд. Рано или поздно её придётся выдавать замуж. И внебрачная дочь имеет намного меньше шансов на удачный брак.
— Я перестал быть лордом Бореаром, когда стал мастером Боаром, — отрезал глава труппы. — Соэль узнала, что она леди, вчера вечером. Да, она моя дочь, но моё благородное происхождение ещё надо доказать. И вряд ли кто захочет взять в жёны девушку, всё детство и юность которой прошли на подмостках. Ниэль-то ведь, в отличие от меня, потомственная актриса. Кто захочет родниться с такими, как мы?