Возвращение немого
Шрифт:
— Быстро меняйтесь масками, — распорядился пятый человек.
Даррен послушно протянул ему капюшон «палача», стащил с плеч куртку. Ловко напятив всё это, человек рывком сдернул мешок с головы арестанта.
Забыв, как дышать, Янсор вытаращился на связанного Хоррена.
— Почему…
— Не твоё дело! Маску!
Артист протянул её человеку. Тот торопливо надел её на лицо осуждённого. При этом он прихватил прядь длинных волос Хоррена, и Янсора всего затрясло — открывшееся заострённое ухо явно выдавало нечеловеческое происхождение арестанта. Сразу получила объяснение
— Н-но… как? — взвыл бывший браконьер. Даррен с ним рядом выглядел таким несчастным, словно казнить должны были его родного сына.
— Мой отец вместе с остальными ушёл воевать с Империей Ма-Гри, — подал голос Хоррен. — И не вернулся. Многие не вернулись. Люди захватили наши земли — их некому было защищать. Разрушили мой дом. Я решил мстить.
На сцене уже били барабаны, и стража толкнула осуждённого к ступеням. Янсор отчаянно вцепился ему в рукав рубашки:
— Но почему вы не ушли на Архипелаг?
— Это — моя родина! А ты… — разбойник облил его из-под маски презрительным взглядом, — ты — человечий холоп! Ты думаешь, барон поступит с вами честно? Даже не надейся! Ты ещё вспомнишь лорда Виола Горелого, но будет поздно!
Вырвавшись из рук бывшего браконьера, он стал подниматься по ступеням.
Даррен повис на Янсоре, изо всех сил пытаясь удержать его на месте и оттащить подальше. Ему невольно помогла стража в оцеплении — люди расступились, чтобы пропустить на сцену — на эшафот — процессию и тут же снова сомкнули ряды.
На сцене ещё оставались актёры — мастер Боар в роли короля, мастер Неар, под музыку которого шло почти всё действие, Соэль, игравшая принцессу, Тиар, как один из стражников. Они прекрасно видели, что на сцену поднялись вовсе не Янсор с Дарреном, но никто не подал и вида. Спокойно, как ни в чём не бывало, «король» произнёс свои положенные ролью — надиктованные бароном Пястом — слова. Палач набросил на перекладину веревку.
Барабаны продолжали бить, когда он набросил на осуждённого заранее заготовленную петлю и эффектным движением сорвал с его лица полумаску, открывая настоящую внешность преступника. Кто-то в толпе ахнул, но большинство зрителей стояли, разинув рты и наслаждаясь зрелищем. И никто не понял, что происходит на самом деле, даже когда полено вышибли из-под ног разбойника, и тело закачалось в петле.
Несмотря на усталость, в ту ночь никто из артистов не мог сомкнуть глаз. Лишь дети ближе к полуночи всё-таки задремали, положив головки матери на колени. Сама Таша — и все остальные — так и сидели в фургоне, прислушиваясь к звукам снаружи. Фургон откатили в сторону, на другой конец площади, но всё равно казалось, что он стоит возле превращённой в эшафот сцены, и труп разбойника смотрит на них.
Все молчали, думая каждый о своём. Возле эшафота и рядом с фургоном градодержатель выставил оцепление из городской стражи, и не хотелось думать о том, что артисты всё ещё находятся под арестом. Гораздо спокойнее и приятнее было решить, что это барон Пяст защищает эльфов от возможной мести со стороны горожан, сочувствующих разбойникам. И что именно поэтому он приказывает им как можно скорее покинуть город и не подвергать свои жизни опасности.
Наконец, в щель проник серый рассвет.
— Пора уезжать, — нарушил молчание мастер Боар.
Первые же слова словно оживили остальных. Артисты быстро собрались. Декорации ещё вчера свернули и уложили на пол. Реквизит аккуратно разобрали, чтоб не мешался. Не тратя времени, запрягли лошадей и тронулись по только-только просыпающимся улицам к городским воротам.
Все были уверены, что окажутся там первыми, но, как быстро выяснилось, их опередили. Отряд городской стражи, верхами и при оружии, уже как раз проезжал под запирающей решёткой в город, явно возвращаясь из ночной поездки. Пришлось остановиться и пропускать.
— Откуда это они? — мастер Неар провожал взглядом каждого всадника. В окружении стражи вместе с ними в город въехала наглухо закрытая карета.
— У барона Пяста была похищена дочь, — с неохотой объяснил мастер Боар. — Помните, мы видели разграбленную карету? Этот Хоррен Белоручка знал, где прячут девушку. Наверное, он рассказал барону, в надежде на помилование. А тот… — глава труппы оборвал сам себя. — В общем, я больше, чем уверен, что, пока мы вчера вечером развлекали почтеннейшую публику, городская стража прочесывала окрестные леса в поисках разбойничьего логова. И сейчас баронесса Жоанна Старгородская возвращается к дяде домой.
Янсор при этих словах помрачнел еще больше. Последние слова разбойника сами собой пришли на ум: «Ты думаешь, барон поступит с вами честно? Даже не надейся!» Возвращённые стилеты больше не согревали душу, и когда, дождавшись, пока последние всадники проедут из ворот, фургон тронулся в путь, бывший браконьер пристроился в хвосте, с тревогой озираясь на остающийся за спиной город. И первым схватился за оружие, когда из караулки послышался окрик:
— Эй! Комедианты!
На козлах сидела матушка Ханирель, женщины ехали внутри, мужчины шли рядом. И сейчас мастер Боар сделал знак женщине не останавливать фургон, но сам задержался. Остановились и другие.
Из караулки вышел человек.
— Его светлость барон Пяст Старгородский дарует вам жизнь и награду, — сказал он, протягивая небольшой мешочек. — За голову Хоррена Белоручки была назначена большая награда. Теперь она ваша. Половину, — на свет появился второй мешочек, похожий на первый, — барон желает отдать артисту, который лучше всех справился со своей ролью.
Два мешочка перекочевали из рук в руки. Даже на ощупь было ясно, что внутри деньги. Но мастер Боар не выдержал и развязал тесёмки:
— Серебро. Тут почти полсотни монет!
— Мне они не нужны, — Янсор, не глядя, сунул свою долю ему в руки. — Вы хоть знаете, кто это был?
— Хоррен Белоручка? — припомнил глава труппы. — Он же…
— Он же Виол Горелый.
— Тот самый? — округлил глаза менестрель. — Но он жил почти двести лет назад! Такого не бывает! Если только…
— Да, мастер, — скривился бывший браконьер. — Это именно то, о чём вы подумали. Боар, я думаю, нам стоит снять «Похождения Бедино» с репертуара.