Возвращение немого
Шрифт:
Услышав слово «взять!» Раэна тоже сорвалась с места, помчавшись к метателю ножей, и уже кинувшийся к ограде, чтобы затеряться в толпе, Хоррен внезапно дернулся ей наперерез. Девушка взвизгнула, шарахнувшись в сторону и не давая себя поймать. Очнувшийся Янсор мигом сообразил, какая ей грозит опасность и, роняя бесполезный лук, прыгнул к ближайшему стражнику. Любое оружие. Хоть что-то…
— Все назад!
Стражники затормозили, упираясь древками копий в землю. Одной рукой прижимая к себе извивающуюся Раэну, Хоррен попятился к ограде.
— Один
— Не дергайся, — прошипел ей на ухо Хоррен, — если хочешь жить!.. А вы все, — это относилось к стражникам, — опустите оружие! Барон, прикажите своим людям…
Прикусив от волнения губу, Янсор обернулся на помост. Пяст Старгородский медленно встал.
— Ты надеешься уйти? — усмехнулся он. — Как бы не так…
— Если я не уйду, — откликнулся разбойник, пятясь к ограде, за которой сквозь толпу поближе к главарю начали проталкиваться его люди, — вы больше никогда не увидите свою племянницу!
Герцог Рой вскочил, как подброшенный:
— Что это значит? Ты нам угрожаешь? Господин барон, вы должны…
— Я должен сказать, что никогда не вел переговоров с разбойниками и бандитами, — отчеканил он.
— Но Жоанна…если она в его руках…
Барон Пяст стиснул кулаки. Если бы мог, он бы собственными руками разорвал этого наглеца на куски. Но не сейчас. Ему было наплевать на эту заложницу-нелюдя, но племянница…
Еще в начале сцены Янсор опустился на колени, опираясь ладонями в землю. В обычное время турнирное поле было простым полем за городом. Тут росла трава, сейчас примятая и вытоптанная за три ярмарочных дня. А в траве чего только не валяется… Бывший браконьер привык замечать всякие мелочи — исключительно по привычке следопыта, не знающего, что можно ждать от жизни в следующий миг. И сейчас он не просто так уперся ладонями в траву. Пальцы, словно в бессильной ярости, сжались, цепляя траву и небольшой камешек. Неровный, с острой гранью, обычный камешек. Слишком маленький, чтобы об него можно было споткнуться, и слишком большой для того, чтобы забиться лошади в подкову. Но вполне достаточный для того, чтобы зарядить им пращу.
Выдержав паузу, он встал. Медленно, как тот, кто волнуется и не уверен в себе. Кроме ловкача Бедино, в репертуаре артиста было не так уж много главных ролей, и там не было благородных героев и спасителей прекрасных дев. Но какой же актёр не мечтает сыграть такую роль?
— Отпусти ее, — промолвил Янсор, чтобы привлечь к себе внимание. — Пожалуйста…
— Отпущу, — усмехнулся Хоррен. — Потом. Может…
Он видел, что у нелюдя нет оружия. Видел, как тот отвел руку в сторону. Успел заметить взмах…
И это было последнее, что он заметил. Маленький камешек врезался в уголок глаза, и мир померк во вспышке короткой боли. Только взвизгнула Раэна, чувствуя, как нож все-таки порезал ей бок.
Очнувшиеся стражники наперегонки с Янсором кинулись к разбойнику, который от боли на несколько секунд утратил возможность соображать и сопротивляться. Кто-то в толпе попытался прорваться к нему, кто-то кинулся бежать. Стража устремилась ловить тех и других. Закричала какая-то женщина, кого-то толкнули, кого-то сбили с ног.
Вырвавшуюся из рук Хоррена Раэну Янсор облапил, прижимая к себе и оттаскивая в сторонку.
— Ты ранена?
— Не знаю. Наверное, — девушку била дрожь, она судорожно обнимала бывшего браконьера, пряча лицо у него на груди. — Может быть…
Метатель ножей тут же полез проверять, ощупывая разрез платья:
— Царапина.
К ним подбежал слуга:
— Вас зовет барон.
Бросив последний взгляд на Хоррена, которого уже обезоружили и связывали, артисты направились к помосту.
— Твой последний…э-э… выстрел, — барон Пяст смотрел сверху вниз, не предлагая подняться по ступеням, — был великолепен. Состязания ты не выиграл, но свою жизнь в качестве награды заслужил! Как и жизнь этой девчонки.
Не прибавив более ни слова, он отвернулся и обратился к стражнику, который как раз в этот миг поднимался на помост. В руке тот нес отобранный у Хоррена при обыске пергамент. Быстро пробежав глазами несколько написанных строчек, Пяст Старгородский помрачнел и отвернулся, давая понять, что сейчас его интересуют более важные вещи, чем беседа с двумя артистами.
Долгое время в положении арестантов ничего не менялось. Эльфы терялись в догадках, не ведая, что их ждёт и что произошло с Янсором. Вскоре после ухода метателя ножей артистам принесли воду и хлеб, а еще некоторое время спустя — полужидкую овсяную кашу и несколько одеял из числа конфискованных в фургоне. Но после этого неожиданно забрали Раэну. После этого стало совсем тоскливо. Даррен, переживая о сестре, так крепко прижимал к себе сына, что Калоник плакал и вырывался. Остальные не могли его утешить. Каждый думал об одном и том же — чей и когда настанет черед. И что случилось с Янсором и девушкой. Их ведь не могли увести на казнь?
Подземелье тем временем жило своей жизнью. Примерно через пару часов после того, как увели Раэну, стражники втащили в одну из пустующих камер связанного по рукам и ногам человека. Он был так избит, что не мог перебирать ногами, и его пришлось тащить волоком. На голову ему натянули мешок, чтобы никто не видел лицо арестанта.
Артисты проводили его заинтересованными взглядами. Все подумали о пропавшем без вести Янсоре — о том, что бывший браконьер мог попытаться совершить побег и попасть в руки страже. Но этот человек был один иначе. Его втащили в самую дальнюю камеру, в конце коридора, и, судя по всему, так и оставили, не развязав.