Возвращение Никкасу
Шрифт:
… На следующий день, уже под вечер я услышал крик одного из матросов:
— Рифы!
Мне стало интересно, я вышел на палубу и начал оглядываться. Вначале я ничего не увидел вообще. По бокам — море, спереди по курсу — тоже такое же море, какие там еще рифы? Однако спустя несколько минут я разглядел впереди какую-то темную полосу на горизонте. Спустя еще минут пятнадцать эта полоса приблизилась, разросшись в широкую, наверное, километровой ширины полосу. Вокруг нас было светлое, сине — зеленое море. А на этой полосе море было темное. Частенько там даже виднелись вершины торчащих скал. Вода там постоянно бурлила, сбиваясь в пену. Ничего себе защита! Я ярко представил себе, как какой-нибудь корабль пытается пройти этот лабиринт, где-то ошибается,
А тем временем наш корабль приблизился вплотную к полосе рифов, сбавляя ход. Потом повернул направо, и поплыл рядом с препятствием. Половина команды сгрудилась на левом борту, рассматривая подводные скалы. Один из монахов — чародеев сплел какое-то неизвестное мне заклинание из магии Воды, и замер неподвижно на капитанском мостике.
Я был на палубе, но, тем не менее, даже за пару десятков метров смог отлично рассмотреть это заклинание (спасибо моему «третьему глазу», сформированному по подобию гномьих Мастеров Гор). «Судя по всему — это заклинание, чтобы увидеть проход» — подумал я. И, в общем, не ошибся. С напряжением скастовав такое же (впервые создать новое заклинание всегда тяжелее), стал видеть сквозь темную толщу воды так же, как сквозь чистый и прозрачный воздух. Я перевел свой взгляд на рифы, и легко увидел их подводную часть.
А корабль тем временем продолжал двигаться. Еще около пятнадцати минут мы плыли, пока я не заметил изменения в рельефе дна — скалы расступались, открывая узкий проход. Сверху, обычным зрением этого ни за что не увидеть — проход извилисто петлял, а еще и морская пена и водоросли мешали четко различить его.
Чародей стал за штурвал, и смело повел корабль налево, в проход. Видно было, что он это делал уже не раз. Он виртуозно, в считанных метрах проводил немалую деревянную тушу судна мимо скал. Команда реагировала на это спокойно. Единственный, кто очень нервничал — это был… капитан. С виду он казался спокойным, но его взгляд не отрывался от пенных бурунов, мимо которых проплывал корабль. А его аура буквально кипела от эмоций.
«Отстранили от управления кораблем в самом опасном месте — вот и нервничает мужик» — сделал я вывод.
Километровую полосу рифов мы проходили около двух часов. Солнце уже окрасило небосвод в красный цвет, когда мы снова вышли на глубину. Капитан, повеселев, снова взялся за штурвал…
Уже во тьме мы приблизились к берегу. Когда мы подплыли поближе, на берегу зажглись сигнальные костры. Ориентируясь на их свет, мы подплыли к деревянной пристани.
Нас встретили несколько человек. Не знаю, куда отвели остальных, но меня провели в симпатичный деревянный дом на берегу моря. Сопровождающие монахи ушли, а я огляделся. Дом был двухэтажный, с двускатной крышей, покрытой тяжелой глиняной черепицей. Довольно большой, а сзади него оказалась небольшая пристройка — туалет. Сам дом располагался на берегу моря, буквально в трехстах метрах от воды. На полосе из крупной гальки, отделявшей «морские владения» от буйной растительности острова.
Спать я еще не хотел. И потому, закинув в дом свои небольшие пожитки, состоявшие всего из одного дорожного мешочка, я вышел на крыльцо. А потом уселся прямо на ступеньках, прислонился спиной к поручню, и замер… сколько я так просидел — я не знаю. Ярко светила луна, теплый запах моря смешивался с прохладным запахом береговой зелени. Тихо шуршал мелкие камушки под накатывавшимися волнами… Меня охватило чувство покоя. Показалось, что… не знаю, показалось, что я наконец-то дома. Почему такое чувство возникло — непонятно. Но мне почудилось, что здесь я теперь буду надолго. Так ли это — неизвестно, конечно. Может быть, это просто я расслабился — сбежал из плена, и добрался до места, где мне ничего не угрожает. Вот и появилось такое ощущение. Да, наверняка именно из-за этого…
Проснулся я поздно. Ну, может и не сильно поздно, но я привык просыпаться гораздо раньше. Уже привычно я просканировал свою ауру, подправив несколько мелких изъянов, которые успело причинить мне «проклятие жизни». А потом «снес» первый и половину второго шара этого зловредного образования. Все — на сегодня обязательная программа выполнена, пора и пойти позавтракать — с такими мыслями я вышел из домика. Конечно, после эльфийского преобразования я не нуждаюсь в обычной еде, а точнее, могу обходиться без нее очень, очень долго. Но не хочу — мне нравится кушать. Я немного гурман, и потому еда — это одна из тех приятных вещей, отказываться от которых я добровольно не собираюсь.
Возле порога домика меня ожидал паренек лет пятнадцати. Высокий, худющий, со всколоченной шевелюрой, босоногий, с кольцом дара в ауре и явными задатками чародея.
— Добро утро, мастер Вик.
— Доброе. И можно меня называть просто Вик, ладно? — я не любил, когда меня так называли. Да, по сути, я действительно мастер магии Жизни. Но достиг этого необычным образом. Очень. А настоящие мастера магии достигают этого столетиями, и в некоторых вопросах превосходят меня на голову. Так что я использую свой ранг очень редко, и только тогда, когда мне с этого что-нибудь «обломится».
— Хорошо — пожал плечами парень — я — Жижар, ваш проводник на сегодня.
— И куда ты меня проводишь?
— Да никуда, просто по острову, если вам будет интересно посмотреть, как мы живем. Верховный жрец Ликар, просил вам передать, что приглашает вас на ужин. А до этого времени могу показать все, что есть у нас интересного в нашей части острова. Только для начала я вас отведу позавтракать.
— Веди — усмехнулся я.
Весь день я гулял. Необычное для меня занятие, нужно признать. Но мне понравилось. К моему удивлению, жизнь простых жителей острова сильно отличалась от простых крестьян на материке. Вообще, все жители делились на две касты — монахи Никкасу, и остальные. Между ними были четкие границы, но их, как это не странно, можно было перейти. Монахи — это те, кто посвятил свою жизнь служению богу. Они могли быть воинами, чародеями, моряками, либо простым монахами — жрецами. А вот остальные жители — это крестьяне, рыбаки, и ремесленники… Если же какой-нибудь крестьянин захотел перейти в касту монахов — то он должен был пройти суровые тренировки, и даже после этого не всех брали. Желающих хватало… Единственные, кому делали послабление — это люди с даром к магии. Монах — это звание было не наследуемое. В крестьянской семье, допустим, отец мог быть монахом — жрецом, а его сын — простым крестьянином. И это было нормально. Как они такого добились за такой короткий срок — непонятно, ведь прошло меньше сорока лет… А ведь когда я попал впервые к монахам Никкасу — жрецами могли стать только потомственные монахи. Видно, здесь они решили все организовать немного по — другому.
Незаметно настал вечер. И я в сопровождении Жижара отправился к Ликару.
Парень меня привел в довольно красивый сад, раскинувшийся вокруг большого холма. А потом мы пошли на его вершину по узкой, петляющей как змея тропинке, выложенной мелкими морскими камушками. Пока мы поднимались, я рассматривал сад. И решил, что он мне очень нравится — буйные густые заросли местами перемежались с уютными полянками со вполне ухоженными клумбами. Частенько нашу тропинку пересекали другие, идущие поперек нашей. Я даже увидел пару крохотных декоративных прудов.
Тропинка сделала последний поворот, и впереди появился просвет в деревьях и кустарнике — широкая поляна, которая оказалась верхушкой холма. Вид с нее, кстати, открывался потрясающий. А в центре поляны была беседка — красивое остроконечное каменное накрытие. Внутри которого сидел Ликар собственной персоной. И роскошный ужин на двоих.
И меня накрыло ощущение дежавю — точно так же, больше тридцати лет назад, я сел в беседку поужинать с верховным жрецом, выслушал его предложение, согласился… и не прогадал.