Возвращение Остапа Крымова
Шрифт:
Через полчаса Остап с Нильским въезжали на взлетную площадку вертолеторемонтного предприятия номер 1562. Сама машина, покрытая болотными пятнами, уже ждала их, приветственно помахивая запущенными винтами. Действуя четко и слаженно, как во время десантной операции по освобождению заложников, компаньоны вскочили в вертолет, и машина, припадая на один бок и кряхтя, как наседка, оторвалась от земли. В заднем отсеке позвякивали пол-ящика бутылок водки, предназначенных для днепропетровских коллег-вертолетчиков. Нильский сидел белый и одинокий, как лабораторная мышь. Его безответная, как жалоба в руках бюрократа, душа томилась самыми недобрыми предчувствиями. Крымов поймал затравленный взгляд президента и прокричал ему на ухо сквозь нездоровый шум необкатанного двигателя:
Главная надежда сейчас на Вику. Мы должны получить точные данные о том, отправлены деньги Пеленгасовым или нет.
Нильского, молчавшего весь день, как прорвало. Резким движением скрюченных пальцев он вцепился в рукав Остапа и затарахтел:
Но, Остап Семенович, зачем нам лететь в Днепр. Вы же сами сказали, что девяносто девять процентов за то, что Пеленгасов не отправит деньги.
Но ведь остается один процент и, притом, самый неприятный. Если это произойдет, то мы будем находиться в полном неведении о планах Пеленгасова, а я очень не люблю действовать вслепую. Ничего, осталось подождать полчаса, и мы все будем знать.
Уже по прилете в Днепропетровск сотовый телефон Остапа издал мелодичный звонок, по тембру которого Нильский тщетно пытался догадаться, какую весть он принес. Вика оказалась пунктуальной. Остап услышал ее взволнованный голос, отчетливый и ясный, как будто бы находящийся рядом.
Крымов, наверное, я тебя огорчу. Пеленгасов отослал деньги сразу, как только ты уехал. Возвращайся, прошу тебя.
Это точная информация? — спросил Остап, напрягшись всеми мышцами тела.
Абсолютно. Я два раза проверяла через Леру в Нацбанке. По компьютеру деньги прошли.
Глаза Остапа застыли в одной точке, мгновенно налившись свинцом.
Информация принята, жди моих сообщений, — сказал он и, не дав возможности сказать что-либо в ответ, отключил связь.
Некоторое время Остап молча стоял, как бы глядя в ту далекую точку, где один ненавидящий его паучина уже сплел свою сеть.
Ну что, что там? — не выдержал Нильский и затряс Крымова за руку.
Остап бросил на соратника задумчивый взгляд.
Что ж, Сан Саныч, жизнь показывает, что если существует вероятность одного процента, то и она случается. Пеленгасов отправил деньги, а значит, он выпустил их из своих рук. Он оказался или хитрее, или глупее, чем я думал. План должен поменяться, но как, я сейчас соображу. Дайте подумать, — Остап посмотрел на часы, — У нас в запасе еще двадцать минут.
Продолжая анализировать ситуацию, Остап не терял времени. Компаньоны сели в поданный им «уазик» и на полных парах двинулись в Днепр. Через двадцать минут машина высадила их перед парадным входом банка «Восток» и тут же укатила в неизвестном направлении.
Что же делать, что же делать? — не успокаивался Нильский, мечась вокруг не на шутку задумавшегося Крымова. — Такие затраты, такой риск! Боже! Это не для моих нервов. Я чувствую, что потеряю за следующие полчаса полжизни.
Остап, не обращая внимания на нытье соратника, напряженно анализировал ситуацию, погрузившись в свои мысли, как Титаник в воды Атлантики.
Ничего, Сан Саныч, цыплят по осени считают.
Ох, причтут нас вместе на куриный бульон, — вздохнул президент.
Не дать бы петуха в этой лебединой песне, — думал вслух Остап. — Отослав деньги, Пеленгасов поступил по закону, но лишился возможности хлопнуть меня на всю сумму. А может быть, мне удалось этим фокусом с вертолетом убедить его в том, что я не собираюсь брать кредит в «Востоке»? Следовательно, у нас не остается другого выхода, как включить план под номером «три», который был у нас до сих пор запасным.
Значит, мы должны идти в «Восток» и подписывать платежку, — упавшим голосом резюмировал Нильский. Идти в банк, в это логово хитрых, подозрительных и мстительных чиновников, ему совсем не хотелось.
В общем-то, у нас нет другого выхода, господин президент. Мы слишком много теряем на этой сделке с металлом, и если она уже закрутилась, значит, нам надо доводить всю комбинацию до конца. Я не собираюсь терять ни копейки. Правда, если раньше вероятность успеха была девяносто девять против одного, то сейчас пятьдесят на пятьдесят.
Пятьдесят на пятьдесят? — В ужасе переспросил Нильский, вспоминая, что на такой риск шел только один раз в жизни, когда вопрос касался вероятности приезда из командировки мужа его любовницы. Кстати, тогда он пролетел, и любовница вскоре стала его женой, а передний зуб все равно надо было вырывать.
Ну что, ваше мнение, президент? — бодро взглянув на Нильского, спросил Остап.
Бежать надо, — уверенно заявил Сан Саныч. — Бог с ними, с этими потерями. Основная-то сумма будет цела. Чувствую, что надо спасать шкуру, а не проценты. Не нравится мне все это.
Остап улыбнулся.
С опасностью надо уметь встречаться так же легко и непринужденно, как с вокзальной шлюхой. Вы знаете, Нильский, у меня нет абсолютно никаких плохих предчувствий. Надо использовать свой шанс до конца, иначе не пить нам шампанского. Голосуем. Вы — против, я — за. Но поскольку Пятница делегировал мне свой голос, я поднимаю его за свое предложение. Итак, большинство за продолжение операции. Решено — мы идем в банк! Будем рубить с плеча. В банк!
При этих словах колени Нильского слегка подогнулись и голова упала на грудь. Остап попытался успокоить его.
Сан Саныч, мужайтесь. Не надо превращать ваш лебединый романс в жестокий. Мы же не на Голгофу идем, в самом деле. Через полчаса мы будем богаты, как Крезы. Вперед — за удачей!
У меня кошки на душе скребут, — пискнул Нильский.
Через полчаса мы утопим их в вине, — Остап легким движением подтолкнул Сан Саныча к дверям.
У парадного входа в банк «Восток» сидели два каменных льва в натуральную величину. Грозный вид хищников окончательно доконал Нильского. Он взглянул последний раз на небо, и оно показалось ему с овчинку.