Возвращение: Полночь
Шрифт:
— Что-то не… — начал Стефан.
«Я скажу тебе, что не так, Стефан Сальваторе! Нет, ты скажешь мне! Ты был у меня в сознании недавно, так что ты должен знать. Ты должен был увидеть, рассказать обо мне».
Елена все еще была связана сознанием со Стефаном.
Она чувствовала его смятение. «Что сказать о тебе?» — мягко спросил он, отодвигая стул от кухонного стола, так чтобы Мередит могла сесть.
Этот простое действие, приглашающее сесть, скорее вежливый жест, кажется немного успокоил Мередит.
Но
Мередит приняла крепкие объятия, и стала немного спокойней.
Немного больше собой и немного меньше запертым животным.
Но борьба внутри нее была столь очевидна, что Елена не могла оставить ее без поддержки, даже когда миссис Флауэрс расставила четыре кружки чая на столе и взяла предложенный Стефаном стул.
Затем Стефан сел.
Он знал, что Елена будет стоять или сидеть, или разделит стул с Мередит, но как бы то ни было, она будет той, кто примет решение.
Миссис Флауэрс осторожно размешала мед в кружке с чаем, а затем передала мед Стефану, он отдал его Елене, которая положила только совсем немного, так как Мередит любит, в ее кружку и тоже осторожно размешала.
Обычные человеческие звуки двух спокойно звенящих ложек казалось расслабили Мередит еще больше
Она взяла чай с медом, который ей протянула Елена, и жадно выпила
Елена могла почувствовать, как Стефан вздохнул в уме с облегчением, поскольку Мередит еще немного успокоилась.
Он деликатно пил свой чай, который был горячим, но не обжигающим, и был сделан из природных сладких ягод и трав.
— Это хорошо, — сказала Мередит. Она сейчас была почти человеком. — Спасибо, миссис Флауэрс.
Елена почувствовала облегчение.
Она расслабилась достаточно потянулась за своей чашкой чая и положила в неё много меда размешала и сделала глоток.
Хорошо.
успокаивающий чай
«это ромашка и огурец» сказал Стефан
«Ромашка и огурец», сказала Елена, мудро согласившись, «для того, чтобы успокоиться». И затем она покраснела, поскольку поняла значение широкой улыбки миссис Флауэрс
Елене торопливо сделала еще глоток и убедилась, что у Мередит еще есть чай, и все вокруг стали чувствовать себя намного лучше
Мередит была сейчас совершенно той Мередит, не каким-то свирепым животным. Елена крепко сжала руку подруги.
Это была только одна проблема.
Люди были менее страшные, чем звери, но они могут плакать.
Теперь Мередит, которая никогда не плакала, тряслась, и слезы капали в чай.
«Вы ведь все знаете?» — спросила она Елену
Елена нерешительно кивнула.
«Это всегда было в тушеном мясе в вашем доме?», сказала она
«И в тапе?» Елена выросла на кровяной колбасе, как еде или закуске в доме ее подруги, и она привыкла к большим кускам
Елена почувствовала, как сжалось сердце Стефана.
Она посмотрела на него и снова вернулась к Мередит.
«Оказывается, моя мать не сразу это сделала,» сказала Мередит, смотря прямо в глаза Стефану.
«И у моих родителей была очень веская причина, чтобы изменить дату моего рождения».
«Просто расскажи всё это», мягко предложил Стефан.
И затем Елена испытала чувство, не испытываемое ею ранее.
Оно поднималось, подобно волне — медленной и нежной, разрастаясь и проникая прямо в сознание Мередит, и говоря: Расскажи об этом и успокойся. Без гнева. Без страха.
Но это была не телепатия. Мередит ощущала мысли в своей крови и костях, но не слышала их ушами.
Это было Влияние.
Елена едва осознала это, а ее возлюбленный Стефан уже атаковал одного из ее друзей Влиянием. Но Стефан мысленно сказал ей: «Мередит больно, страшно, и она злится.
И у нее есть причины для этого, но ей нужно успокоиться. Я, вероятно, не смогу успокоить ее полностью, но я постараюсь».
Мередит вытерла глаза.
«Вышло так, что все случилось не так, как я предполагал — это была ночь, когда мне исполнилось три».
Она описала, что ее родители рассказали ей обо всем, что наделал Клаус.
Пока Мередит рассказывала историю, постепенно закончилось действие чар, помогающий ей сохранять спокойствие.
И у нее снова началась истерика.
Елена хотела обнять подругу, но та встала и зашагала по комнате.
«Он засмеялся и сказал, что я буду испытывать жажду крови каждую неделю — животной крови — или я умру. Не много крови. Столовую ложку или две. Моя бедная мама не хотела потерять еще одного ребенка. Она очень хотела, чтобы он все рассказал и ей. Но…что случиться если я выпью слишком много крови, Стефан? Что будет если я выпью твою кровь?!»
Стефан задумался, стараясь найти в своей жизненном опыте что-то подобное тому, о чем говорила Мередит. Между тем, он просто ответил.
«Если ты выпьешь достаточное количество моей крови, ты стаешь вампиром. Но так произойдет с любым. В твоем случае — крови потребуется меньше. Поэтому не позволяй никакому вампиру вовлечь тебя в обмен кровью. Одного раза будет достаточно».
«Так я не вампир? Точно не вампир? Или какого-то другого вида? Вообще, бываю какие-то другие виды вампиров?»
Стефан серьезно ответил.
«Я никогда в своей жизни не слышал о «различных видах» вампиров, за исключением Древних. Я могу сказать тебе, что у тебя нет ауры вампира. Еще твои зубы. Ты можешь сделать свои клыки острыми? Обычно это лучше всего проверять на человеческой плоти. Не на своей соответственно».