Возвращение: Стихотворения

на главную

Жанры

Поделиться:

Возвращение: Стихотворения

Возвращение: Стихотворения
5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Леонид Таганов

Анна Баркова. Судьба и стихи

1.

Книга, которую держит сейчас в руках читатель, называется «Возвращение». Это название, отсылая к заглавию одного из стихотворений А. Барковой, подчеркивает вместе с тем особый драматизм жизненной, творческой судьбы поэтессы.

А. Баркова входила в большую литературу в начале двадцатых годов. Начало было многообещающим. В 1922 году в Петрограде вышел первый и последний при жизни поэтессы сборник стихов «Женщина». Предисловие к нему написал А. В. Луначарский. Первый нарком просвещения горячо приветствовал талант молодой поэтессы. Об этом же свидетельствовали и письма Луначарского к Барковой, в одном из которых говорилось:

«Я вполне допускаю мысль, что Вы сделаетесь лучшей русской поэтессой за все пройденное время русской литературы…» (16 декабря 1921) [1] .

Луначарский

был не единственным из крупных деятелей культуры, кто заинтересовался поэзией А. Барковой. О ее стихах положительно отзывались А. Блок. В. Брюсов, А. Воронский… Что же произошло дальше? Почему в конце двадцатых годов имя Барковой исчезает из литературы? Может быть, поэтесса не оправдала выданных ей творческих авансов? Может быть, жизненные превратности заставили бросить поэзию? Нет, все оказывается гораздо сложней. С поэзией она никогда не порывала, ее стихи с годами приобретали все большую художественную силу. Но случилось так, что на протяжении долгого времени правда о судьбе замечательной поэтессы замалчивалась теми, кто хотел бы видеть литературу служанкой административно-приказной системы, отражением официально-казенных идей. Поэзия Барковой никогда не укладывалась в прокрустово ложе выморочных теорий. Впрочем, об этом разговор впереди. Начнем же с самых истоков.

1

Письма А. В. Луначарского к поэтессе Анне Барковой. Публ. Вл. Борщукова. //Изв. АН СССР, отд-ние лит. и яз., 1959, т. 18, вып. 3, с. 255.

Анна Александровна Баркова родилась в 1901 году в Иваново-Вознесенске. Отец — сторож одной из ивановских гимназий. Рано потеряла мать. Детство было угрюмым. В поздних своих стихах, вглядываясь в начало своей жизни, Баркова писала:

Что в крови прижилось, то не минется, Я и в нежности очень груба. Воспитала меня в провинции В три окошечка мутных изба. Городская изба, не сельская, В ней не пахло медовой травой, Пахло водкой, заботой житейскою, Жизнью злобной, еле живой. Только в книгах открылось мне странное, Сквозь российскую серую пыль, Сквозь уныние окаянное Мне чужая открылась быль. Золотая, преступная, гордая Даже в пытке, в огне костра…

Эти стихи не только о страшной жизни. В них запечатлен (и это главное!) гордый, независимый характер, противостоящий окружающему.

Все, кто знал Баркову ещё в ранние годы, свидетельствуют о её изначальной незаурядности… «Огненно красная, со слегка вьющимися волосами длинная коса, серьезные, с пронзительным взглядом глаза, обилие крупных, ярких веснушек на всем лице и редкая улыбка» — такой запомнилась гимназистка Баркова одной из своих сверстниц [2] . Портрет в данном случае соответствовал духовной сущности. Дело в том, что в Барковой очень рано обнаружилось неприятие замкнутого пространства, ненависть к догмам, в какие бы формы они ни воплощались. С самого начала и до конца она живет под знаком страстного «нет» по отношению ко всему, что так или иначе упрощает, опошляет человека. Показательно: в четырнадцать лет гимназистка Анюта Баркова ведет записки, которые называются «Дневник внука подпольного человека». Среди любимых авторов, обозначенных в этих записках, — Эдгар По, Оскар Уайльд, Федор Сологуб и, конечно же, Федор Михайлович Достоевский. Внутренняя связь с миром великого писателя отзывается в названии дневника, в самих изгибах её остро парадоксального мышления. Думаю, что уже в юности Барковой был близок следующий тезис одного из героев Достоевского: «…Кто знает (поручиться нельзя), может быть, что и вся-то цель на земле, к которой человечество стремится, только и заключается в одной этой беспрерывности процесса достижения, иначе сказать — в самой жизни, а не собственно в цели, которая, разумеется, должна быть не иное что, как дважды два четыре, то есть формула, а ведь дважды два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти». Вот этого «дважды два четыре» больше всего и не могла терпеть Баркова.

2

Из неопубликованных воспоминаний доцента Ивановского пединститута А. П. Орловой.

Революцию она встречала с радостью, увидев в ней силу, сокрушающую ненавистные каноны. Рухнуло «дважды два четыре» прошлой жизни. Её захватила новизна происходящего. По-новому ощутила тогда Баркова и свой родной город. Он перестал ей казаться провинцией. Иваново-Вознесенск открылся городом людей, творящих небывалое. Городом героев, которых не смогли сломить никакие испытания. Она влюбилась в этот город. Посвящение на титульном листе сборника «Женщина» звучит так: «Первую мою книгу, рожденную первой моей любовью, отдаю, недоступный, твоим усталым глазам и рукам, измученным на каторге».

Её университетом стала газета «Рабочий край». Здесь она работала с 1919 по 1922 год. Писала короткие заметки, репортажи, рецензии. Печатала стихи под псевдонимом Калика Перехожая. Рядом были Д. Семеновский, М. Артамонов, И. Жижин — все те, кто входил в «кружок настоящих пролетарских поэтов» (так назвал В. И. Ленин поэтическое объединение при «Рабочем крае»). Участие в этом кружке благотворно сказалось на творческом формировании Барковой. Чем была интересна поэтическая группа при «Рабочем крае»? Прежде всего тем, что её участники, принимая революцию, не изменили гуманистической сущности искусства. Суть «ивановского феномена» в поэзии 20-х годов заключался в прорыве эстетических, литературных стандартов, насаждаемых в то время, в прорыве пролеткультовских представлений, согласно которым новый мир держится исключительно на классовой ненависти, на превосходстве железного, коллективного «мы», исключающего уникальное, природное «я». А. К. Воронский в статье «Песни северного рабочего края» (1921) подчеркивал органический демократизм поэзии ивановцев, проявившийся не только в приятии новой действительности, но и в том, что здесь отразилась «боль человеческой души, отравленной городом, оторванной от лесов, приволья степей, тоска искривленного человека по жизни, где нужны не только бетон и сталь, но и цветы, много воздуха, неба, вольного ветра».

У Барковой на всю жизнь осталось благодарное чувство к «Рабочему краю», приобщившему её к активному участию в литературе. «Три с лишним года моей работы в „Рабочем крае“, — вспоминала поэтесса, — совпали с так называемым „литературным уклоном“ газеты.

Многие теперь обвиняют „Рабкрай“, вынянчивший многих иваново-вознесенских поэтов, за оный „злостный“ уклон. Но мы, поэты (простите за эгоизм), глубоко благодарны газете за этот уклон. Благодаря ему в самое трудное для печати время мы могли многое сказать и художественная продукция наша не осталась под спудом, она увидела свет и нашла своего читателя» [3] .

3

Литературное приложение к «Рабочему краю», 1928, 1–7 мая, № 10.

В 1922 году Баркова переезжает в Москву. Вслед за поэтическим сборником «Женщина» появляется ещё одна её небольшая книжка — пьеса «Настасья Костер» (Петроград. 1923). В Москве Баркова работала в секретариате Луначарского, жила в его кремлевской квартире. Короткое время училась в руководимом В. Брюсовым литературном институте.

В судьбе Барковой приняла участие М. И. Ульянова. С её помощью поэтесса подготовила второй сборник стихов, который, к сожалению, до печати не дошел, получила комнату и работу в «Правде». Иногда на страницах этой газеты появлялись заметки и стихи Барковой. Была ещё работа в мелких ведомственных журналах, в издательствах.

26 декабря 1934 года А. Баркова была арестована по ложному обвинению.

Остановимся подробней на поэтическом дебюте Барковой, на её сборнике «Женщина». Эта книга, как уже говорилось выше, рождалась в самом тесном контакте с жизнью. Но будем помнить и другое: истинная поэзия, отражая действительность, по-особому преобразует её. Искать в поэтическом творчестве прямого слепка с жизни не стоит. Тем более, когда речь идет о такой неукротимой романтической натуре, какой была Анна Баркова.

Вспоминаю свой рдяный рассвет. Он сулил не добро, не добро. Как дерзко плясало в осьмнадцать лет На бумаге мое перо! Казалось — пойду и всё возьму. Осилю тоску, злобу и тьму. Так казалось… А почему? Говорят, что был излом, декаданс И некий странный болезненный транс. А я думаю — силы неловкий взлет, И теперь её никто не вернет.

Так охарактеризовала Баркова в поздних стихах начало своего творчества. На редкость глубокая характеристика!

Книги из серии:

Без серии

Популярные книги

Кодекс Охотника. Книга XXIV

Винокуров Юрий
24. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXIV

Король Масок. Том 2

Романовский Борис Владимирович
2. Апофеоз Короля
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Король Масок. Том 2

Барон диктует правила

Ренгач Евгений
4. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон диктует правила

На границе империй. Том 10. Часть 3

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 3

Возвышение Меркурия. Книга 13

Кронос Александр
13. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 13

Тайный наследник для миллиардера

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.20
рейтинг книги
Тайный наследник для миллиардера

Волк 2: Лихие 90-е

Киров Никита
2. Волков
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Волк 2: Лихие 90-е

Чужая дочь

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Чужая дочь

Система Возвышения. (цикл 1-8) - Николай Раздоров

Раздоров Николай
Система Возвышения
Фантастика:
боевая фантастика
4.65
рейтинг книги
Система Возвышения. (цикл 1-8) - Николай Раздоров

Отмороженный

Гарцевич Евгений Александрович
1. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный

Изгой. Трилогия

Михайлов Дем Алексеевич
Изгой
Фантастика:
фэнтези
8.45
рейтинг книги
Изгой. Трилогия

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор

Сумеречный стрелок 8

Карелин Сергей Витальевич
8. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный стрелок 8

Действуй, дядя Доктор!

Юнина Наталья
Любовные романы:
короткие любовные романы
6.83
рейтинг книги
Действуй, дядя Доктор!