Возвращение странницы
Шрифт:
Она откинулась на стуле, отстраняясь от луча, и услышала голос:
– Зачем вы пришли? Я за вами не посылал.
Голос звучал как хриплый шепот. Не было ничего похожего на акцент, только временами прорывались интонации, позволявшие предположить, что говоривший знаком с каким-то еще языком, кроме английского. Об этом у нее были свои соображения, но она прекрасно осознавала, что будет благоразумнее их не формулировать, даже для себя лично. Лучше принимать то, что дают, делать то, что велят, и не задавать вопросов. Только вот было кое-что такое…
– Зачем вы это сделали? – спросила она. – Я же сказала вам,
– Так вы явились для этого – задавать вопросы о том, что вас не касается?
Здесь ей следовало бы остановиться и оставить все как есть. Но в ней закипал гнев. На какой-то момент ей стало все равно. Последние двое суток она люто его ненавидела – ненавидела за то, что к ней нагрянула полиция, за то, что Джоан Тэллент свалилась ей как снег на голову и стала болтать при Филиппе, за Нелли Коллинз, которая в жизни не причинила никому зла. Вторая причина была, конечно, совершенно нелогичной, потому что этот человек вообще не знал о существовании Джоан Тэллент. Но логика имеет весьма малое отношение к первобытным инстинктам. Ненависть перекипела через край, и она сказала:
– Видимо, меня не касается то, что вы навлекли на меня полицию!
Вновь послышался тот же глухой голос:
– Объясните, что вы имеете в виду.
– Она проговорилась, что собирается со мной встретиться.
– Она обещала…
Анна зло рассмеялась.
– Она проговорилась женщине в поезде! Рассказала о том, что вырастила Энни Джойс, и о том, что просила меня о встрече!
– Откуда вам это известно?
– Мне рассказала полиция, – не слишком уверенно ответила она.
– Тут кроется что-то еще. И вы мне об этом сейчас расскажете. Кто та женщина?
Она заранее не решила, будет или нет рассказывать ему об этом, – теперь ей придется рассказать. Но она не станет рассказывать больше, чем требуется ей. Пусть сам выясняет остальное.
– Это некая мисс Сильвер, – ответила она с показной искренностью.
– Вам об этом сказала полиция?
– Нет… мне сказала Линделл Армитедж.
После небольшой паузы он спросил:
– Как она в это замешана? Она знает эту мисс Сильвер?
– Она познакомилась с ней на званом ужине.
– Откуда вам известно?
– Мне рассказала Линделл.
– Передайте мне каждое слово.
Она повторила почти слово в слово то, что сказала ей Линделл.
– Так что, видите, Нелли Коллинз все-таки проговорилась, и женщина, с которой она разговаривала, связана с полицией. Она рассказала полицейским, что, по словам Нелли Коллинз, та собиралась встретиться со мной под часами на вокзале Ватерлоо без четверти четыре в понедельник, и они, естественно, захотели все об этом знать. К счастью, я в тот день ни минуты не находилась одна, вплоть до одиннадцати вечера.
– Это потому, что вы следовали моим инструкциям, которые обеспечили вам серию очень хороших алиби, – мягко сказал мистер Феликс. – Пожалуй, это убедит вас, насколько благоразумно подчиняться приказам и не задавать вопросов.
Она сидела на стуле перед разделяющим их лучом света и обдумывала услышанное. Это было весьма убедительно. Ей было велено привезти с собой в город Айви Фоссетт и продержать там до утра, затем пригласить Лиллу, или, если не удастся, какую-нибудь еще подругу или родственницу, чтобы та пришла к ней на квартиру не позже трех часов
– Что вы сказали полиции? – спросил мистер Феликс. – Слово в слово!
Когда она закончила, он кивнул.
– Думаю, вы сделали все правильно. Маловероятно, что они вас опять потревожат. Но есть один момент, которого я не понимаю. Эта девушка, Линделл… Что побудило ее заговорить с вами о Нелли Коллинз? Почему это показалось ей таким важным? Вот в чем вопрос – показалось ли ей это важным? Вы передали мне ее слова, но мне нужно знать, как эти слова были сказаны. Вы передали мне разговор, но я хочу знать его атмосферу. Как вообще зашел разговор об этом? Было ли это упомянуто среди других предметов: сначала одно, потом другое, а после – вот это? – или же эта Линделл специально пришла к вам, чтобы рассказать это?
Анна облизнула губы.
– Она пришла, чтобы мне рассказать.
– Она пришла рассказать вам, что познакомилась с кем-то, кто говорил о Нелли Коллинз… кто сказал, что Нелли Коллинз приехала в Лондон встретиться с вами?
– Да, – ответила Анна.
– Это может оказаться серьезным, – услышала она его голос. – Прекратите говорить недомолвками и расскажите мне то, что я хочу знать: не то, что она говорила, а как. Слова – ничто; способ высказывания – все. Как именно она это сказала? Было ли это преподнесено как совпадение или она вас подозревала?
Он поднял затянутую в перчатку руку, и свет вдруг вновь хлынул ей в лицо.
– Не надо! – вскрикнула она, а он засмеялся и сдвинул свет обратно.
Она почувствовала жгучую злость, а вслед за ней – страх. Она подумала о Линделл то же самое, что подумала о Нелли Коллинз: какое ей дело до какой-то девушки? Если она, Анна, ввязалась в это дело, то должна идти до конца. Если ты в состоянии твердо держаться на ногах, тебе повезло. Ты не можешь позволить себе беспокоиться о ком-то еще. Она спокойно ответила:
– Вы не даете мне времени рассказать. Я ничего не утаиваю. Но я не хочу, чтобы вы придавали этому большее значение, чем следует.
– Судить об этом буду я. Для вас безопаснее ничего не утаивать.
– Я как раз собиралась вам рассказать. Так вот… Линделл видела меня, когда я входила сюда на прошлой неделе.
– Это было очень безответственно с вашей стороны. Продолжайте!
– Я ее не видела, она была на другой стороне улицы. Она последовала за мной в парикмахерскую, не будучи уверена, что это именно я. Она не видела моего лица, поэтому прошла в салон, чтобы посмотреть, нет ли меня в одной из кабинок. Она открыла дверь в конце зала и подошла вот к этой двери. Дверь не была захлопнута – за это вы должны поблагодарить ваш слепящий свет. Если бы вы не ослепили меня, когда я вошла, то удостоверилась бы, что дверь надлежащим образом заперта. Она услышала, как я говорю: «Почему вы не разрешаете мне написать Нелли Коллинз? Она совершенно безобидна». И услышала ваш ответ: «Не вам судить об этом». Тогда она испугалась и убежала.